Входит другой офицер, лицо скрыто за темными очками. Он что-то говорит мне, грозя пальцем. Его слова расплываются в моем пустом и ясном сознании. Он остается в комнате недолго и, бранясь, выходит.
Не представляю, какое сейчас время суток. Часы у меня отобрали. Мои собеседники их предусмотрительно снимают, входя в комнату.
Возвращается капитан Моше и что-то невнятно говорит. Допрос ничего не дал. Он тоже устал. От него несет табачным перегаром. Глаза у него красные, рот кривится; он осунулся, лицо небритое.
— Судя по всему, ваша жена не уезжала из Тель-Авива ни в среду, ни в последующие дни.
— Это, однако, не делает ее преступницей.
— Ваши супружеские отношения были…
— У моей жены не было любовника, — обрываю я.
— Она не обязана была вам об этом сообщать.
— У нас не было тайн друг от друга.
— В настоящую тайну никого не посвящают.
— Есть какое-то объяснение, капитан. Но не то, которое пытаетесь дать вы.
— Да будьте же вы рассудительны хоть минуту, доктор. Если жена солгала вам, если она заставила вас поверить, будто едет в Назарет, а сама, стоило вам отвернуться, снова оказалась в Тель-Авиве, это означает, что она играла нечестно.
— Это вы играете нечестно, капитан. Вы выпячиваете неправду, чтобы дознаться до истины. Но этот блеф не пройдет. Можете не давать мне спать сколько угодно — вы не услышите от меня того, что хотите. Ищите кого-то другого и сваливайте вину на него.
Капитан нервничает, выходит в коридор. Через некоторое время возвращается, ожесточенный, челюсти сжаты, как тиски. Обдает меня своим дыханием. Он на грани срыва.
— Ни за что не поверю, что в последнее время вы не заметили ничего необычного в поведении жены. — Он скребет пальцами щеки, и его ногти издают жуткий треск. — Можно подумать, вы не под одной крышей жили.
— Моя жена — не исламистка. Сколько раз вам повторять? Вы не там ищете. Отпустите меня домой. Я два дня не спал.
— И я не спал. И не намерен смыкать глаз до тех пор, пока не дознаюсь, в чем тут дело. Вывод экспертов однозначен: причина смерти — находившееся на вашей супруге взрывное устройство. Свидетель, сидевший на веранде ресторана и отделавшийся легким ранением, утверждает, что рядом со школьниками, праздновавшими день рождения одноклассницы, он видел беременную женщину. Эту женщину он без колебаний опознал по фотографии. И это — ваша супруга. Между тем вы заявили, что она не была беременна. Ваши соседи тоже не могут припомнить, что видели ее беременной за все то время, что вы проживаете в этом квартале. Исследование останков, в свою очередь, однозначно: беременности не было. Тогда что же это было, если не чрево беременной? Что скрывалось под платьем вашей жены, если не проклятое устройство, оборвавшее жизнь семнадцати человек, детей, которые пришли повеселиться?
