— Я думаю, что не следует давать Рики уроки игры в кегли при других ребятах.
— Нужен мужчина, чтобы научить его, — спорил Уилсон, намекая, что Кларк Кент не мужчина, а что-то вроде увядшего цветка.
Кент не обращал внимания на его слова.
— Рики сам прекрасно справится.
Он повернулся к мальчику:
— Покажи свой лучший удар, Рики.
Рики отбежал от мужчин и снова направился к линии. Кларк Кент повернулся обратно к Лине, успокаивающе ей улыбнулся и нагнулся над сосудом со смазкой. Когда Рики бросил свой второй шар, мел поднялся в воздух. Шар слабо катился к кеглям. Кларк Кент, с носом в мелу, чихнул. Это был необыкновенный чих. Мощный порыв ветра вылетел из его божественных ноздрей, домчался до шара и с невиданной силой вкатил его прямо на линию кегель. Сверхскоростной шар сбил все кегли и расшвырял их, как китайские чашки. Они упали, и когда шар врезался в желоб, приставленный к шарам малый вынужден был отскочить, спасая свою жизнь.
— Вот это да! — в один голос вскричала команда Рики, отступив назад из страха перед хрупким товарищем, которого они так терзали.
— Будь здоров! — сказала Лина.
— Спасибо, — сказал Кларк Кент, вынимая свой носовой платок.
Гас Горман работал за компьютером, когда по голубому полю дисплея побежали белые точки и тире.
— Что-то касса сегодня опаздывает, — сказал себе Гас, прислушиваясь, нет ли отдаленного звука колес.
Его товарищ, программист с рыжими зрачками, посмотрел на Гаса.
— Ты мне что-то сказал? — спросил он дружески.
— Слушал, не едет ли касса, — сказал Гас, приложив руку к уху. — Не слышно, чтоб ехали.
— Конечно, не едет, — сказал коллега, — сегодня ведь не день выплаты.
— Не день выплаты? — Гас быстро включил компьютер, чтобы проверить день, и выяснил, что какая-то часть его программы не работает.
Прекрасное чувство свободного полета, которому он так радовался, вдруг исчезло. Он попался. Через секунду дверь «садка» отворилась и в нее заглянул начальник отдела.
— Гас, босс хочет вас видеть.
— Какой босс?
— БОСС!
Гас с трудом сглотнул. В его голове всплыли глубоко запрятанные, но слишком знакомые мрачные предчувствия: его снова выгонят.
— Бо… бо… босс? — нервно повторял он, откатываясь назад на своем стуле. Ему показалось, что в здании полно полицейских, расследующих обман и грабеж.
— Бо… бо… босс?
Он плохо обращался со своей йо-йо, щелкал ею по-дурацки, сделал тысячу неосторожных поступков, а главное, он хорошо помнил о своем пребывании в тюрьме, куда не хотел бы еще раз вернуться. Он мгновенно почувствовал себя глупее, чем шимпанзе, его йо-йо прыгала в разные стороны, как и его мысли.
