У меня перехватило горло, к глазам подступили слезы. Мы уже подошли к гостинице Мюллера, и я сделал над собой усилие, чтобы выглядеть спокойным, когда мы войдем из темноты улицы в ярко освещенный холл.
* * *
Мюллер сидел в холле вместе с Бриджит. В хмуром молчании они пили пиво. Ибрахим прошептал мне на ухо:
— Кажется, здесь тоже что-то произошло.
Лицо Мюллера, обычно похожее на маску, выглядело угрюмым и напряженным. Однако, как только мы уселись, он вытащил из кармана большой белый конверт и протянул его Ибрахиму со словами:
— Я не забыл о вас, господин Ибрахим. Здесь вы найдете все нужные адреса.
Ибрахим вскрыл конверт, в нем оказался длинный лист бумаги, разграфленный и заполненный от руки, но так аккуратно, как если бы он был напечатан.
Пробежав глазами графы, Ибрахим сказал:
— Благодарю вас, доктор Мюллер. Мы не станем больше вам докучать. Он сделал движение подняться с места, но Мюллер остановил его:
— Обождите, возможно, вы сможете мне помочь — обернулся ко мне:
— А вы особенно. Дело в том, что Педро исчез.
— Какой Педро? — спросил я и тут же вспомнил и устыдился свой забывчивости.
— Педро Ибаньес, который выступал на пресс-конференции. Забрал свои вещи и покинул гостиницу.
Мюллер стал объяснять, чего ему стоило получить въездную визу для Педро, чтобы тот мог выступить на пресс-конференции. Они здесь не любят беженцев из Чили да и из любой другой страны. Виза действительна лишь на неделю. Педро знает это и тем не менее забрал вещи и ушел из гостиницы, не сказав ни слова.
— Почему вы так тревожитесь, доктор? — спросил Ибрахим. — Ведь Педро не ребенок и отвечает за свои поступки.
Слегка смущенно Мюллер признался, что дело не столько в Педро, сколько в его, Мюллера, организации.
Я в этот момент украдкой взглянул на Бриджит, и она ответила мне взглядом и едва заметной улыбкой. Доктор не обратил на это внимания, продолжая жаловаться и говорить о том, как он боится, что Педро не появится до истечения срока визы и тогда у организации возникнут неприятности с властями. Ее могут обвинить в том, что она содействует нелегальной иммиграции, и ее репутация пострадает не только в этой стране, но и в других тоже.
Ибрахим с некоторой долей растерянности спросил:
— Но в чем все-таки проблема, доктор? Почему Педро убежал?
— Я сам хотел бы это знать, — в голосе Мюллера звучало отчаяние.
— Но вы наверняка знаете, доктор, — сказала Бриджит, сделав большой глоток из стакана с пивом. — Вы знаете, что, покинув Чили, он не получил разрешения на жительство ни в одной стране. Знаете, что он жил в Австрии в лагере для беженцев, больше смахивающем на тюрьму.
