— Выйди, пожалуйста. Я хочу обсудить с папой один вопрос. — И потом, уже мне: — Слушаю, папа.
Я старался говорить как можно спокойнее:
— Все в порядке, Халид?
— Слава Аллаху, в порядке. Будем надеяться на Господа. Я хотел поговорить с тобой о маме.
— В чем дело?
— Как ты знаешь…
— Я ничего не знаю, Халид, говори скорее, что случилось?
— Я хотел сказать, что, как ты знаешь, самый больший грех перед Аллахом это развод.
— Это не тема для телефонного разговора! — воскликнул я.
— Ничего, прости меня. Я чувствую, что мама в последнее время очень переменилась.
— Это ты?.. Она переменилась с твоей помощью?
— О, если бы! Я бы считал, что сделал доброе дело. Но она, клянусь Аллахом, сама стала на этот путь. Смотрела религиозные программы по телевидению. Потом попросила у меня книги, чтобы Аллах укрепил ее в ее начинании. Мне кажется, если бы я сейчас заговорил с ней о примирении, она проявила бы готовность…
— Не продолжай, Халид, не по телефону!
— Почему? Разве мы говорим о чем-то стыдном? Выслушай меня, папа. Я хочу попытаться поговорить с ней, прощупать почву…
Я еле сдержался, чтобы не закричать снова.
— Не пытайся ничего делать, Халид. Я благодарен тебе за то, что ты переживаешь за нас, но не будем обсуждать этот вопрос по телефону. Я напишу тебе письмо.
Но он продолжал настаивать:
— Ты приучил меня к откровенности, папа, и мы с тобой говорим как друзья. Не сердись на то, что я высказываю тебе свое мнение. Откровенно говоря, ты неправ. Это самый большой грех, и ты неправ.
— Спасибо, сынок. Ты высказал свое мнение, я его выслушал. Но больше не поднимай эту тему. Я уверен, что то же самое скажет тебе и мама, если ты начнешь с ней разговор. До свидания.
— Ва алейком ас-салам ва рахматулла.
Когда я положил трубку, меня трясло.
Я снова принялся мерить шагами комнату. Чем ты кончишь, Халид? Да, мы всегда были друзьями, как ты сказал. Но мы всегда обсуждали вопрос, прежде чем ты высказывал свое мнение. Теперь же ты хочешь сам принимать решения и сам их исполнять. Ты хочешь командовать Ханади, матерью и мной.
Скажешь ли ты мне когда-нибудь, как Юсуф, что ты искал меня и не нашел? Нет, в данном случае я себя не упрекаю. Ты сам сделал выбор. И уже в сознательном возрасте. Мне вспомнился один спор, произошедший между нами однажды за игрой в шахматы. Ты учился тогда в средней школе и читал «Макбета». Ты спросил меня:
— Но в чем его вина, папа? Колдуньи соблазнили его троном и предсказали, что он обязательно на него взойдет. Он действовал не по своей воле, убивая. В чем же его грех?
