— И что? — я не понимал, в чём проблема.
— А то, что каждый рисунок под-пи-сан, — он проговорил последнее слово мне прямо в лицо. — Вверху на каждом из четырёх мужских портретов большими буквами я написал: Лукер! Марфон! Тамарик! Матрон! — Марик забежал в дом и принёс пачку листов. — Смотри!
Я бегло просмотрел портреты местных жительниц. И в самом деле, каждый рисунок был аккуратно подписан большими буквами: Тамара, Матрёна, Лукерья, Марфа.
— Подожди, — вмешался Никита, — а кто-нибудь видели эти надписи?
— Не знаю, — задумался художник, — я показывал готовый портрет, надпись делал перед уходом, а лист оставлял просто на столе.
— Ну, раз ещё никто не пришёл тебя побить, есть небольшой шанс, что своих новых имён старички ещё не знают. Скольких ты обозвал? Четверых?
— Да, остальных не успел. Но не понял, к чему ты клонишь?
— Я намекаю, что было бы неплохо эти твои художества экспоприировать.
— Не понял, переведи последнее словечко.
— Это моего деда любимое словечко, выкрасть надо твои рисунки, да поскорей.
— Как ты это собираешься провернуть? Я лучше спрячусь на печке до конца лета, чем ещё раз туда сунусь. Боюсь подумать, что со мной могут сделать четыре рассерженных деда. Да уж, Гошик, подставил ты меня, спасибо.
— Пожалуйста, — задумавшись ответил на на автомате. — Ой, в смысле извини, думаю, как тебе помочь теперь.
В дверь кто-то постучал.
— Всё, это конец. Они пришли за мной, — Марк за секунду стал белый, как мел. — Пожалуйста, спрячьте меня, — его полные надежды и мольбы глаза заставили нас засуетиться.
— Прячься скорей в шкаф, забросаем тебя одеждой, — предложил Марик.
Стук в дверь повторился, кто-то настойчиво хотел к нам попасть.
— Печь остыла, давай быстро прыгай внутрь, заслонкой тебя прикрою, никто не найдёт, — я подтолкнул товарища в сторону убежища, и он послушно забрался в широкое отверстие, пока Ник открывал дверь.
На пороге стояли уже знакомые мне девочки-мухоморы.
— А! Маша и Глаша, заходите. Знакомьтесь, это Гоша.
— Вот, бабушка с дедушкой вам передали гостинцы, — та, что постарше, Глаша, стесняясь, протянула мне корзинку, накрытую нарядным цветным платком.
— И вот ещё, я на нашем столе нашла — друг ваш рисунки перепутал, — младшая протянула мне портрет своего деда. — Какой-то Марфон нарисован, судя по надписи. Не знаем такого, хоть на деда Андрея похож.
— Спасибо, Марк как раз искал этот рисунок, — я скоренько выхватил лист и спрятал за спину, пока девочка не передумала.
