По свидетельству С. Я. Маршака, Горький чрезвычайно ценил людей, которые «умеют глубоко и талантливо помнить детство».
Эту глубокую и талантливую память автора о детстве чувствуешь сразу, чуть только открываешь едва ли не любой из тех рассказов Житкова, где повествование ведется от лица ребенка.
В статье «Что нужно взрослым от детской книги» Житков насмешливо отзывается о воспитателях, которые, живя бок о бок с детьми, знают их только как «материал для обработки», так, «как столяр дуб», но «не спрашивайте его, как дуб цветет, какие корни». «Настоящая детская жизнь» идет «под носом» у такого воспитателя, но не видимая для него, «шепотом», втайне.
Сам Житков хорошо понимал, «как дуб цветет», «какие корни». Вспомним «Пудю» и рассказ «Как я ловил человечков». Оба рассказа поражают точным, памятливым воспроизведением скрытой, «идущей шепотом» детской жизни. Оба маленькие, всего в несколько страниц, рассказы эти передают самую душу детства и в этом смысле могут быть сопоставлены с такой замечательной книгой, как, например, «Детство Никиты» Алексея Толстого.
Кто, кроме ребенка, мог в меховом хвостике, оторванном от шубы, увидеть живого зверька? Кто, кроме шестилетнего мальчика, испугавшись, что оторвал этот хвостик и теперь ему попадет, мог судорожно совать его назад в мех, думая: «Как-нибудь да пристанет!» А другой мальчик, глядя на маленькую модель парохода, населил ее человечками:
«Маленькие, как раз по росту пароходика… Чуть ниже спички. Я стал ждать, не поглядит ли кто из них в окошечко. Наверно, поглядывают. А когда дома никого нет, выходят на палубу. Лазят, наверно, по лестничкам на мачты. А чуть шум, как мыши: юрк в каюту. Вниз — и притаятся».
Неужели это придумано, написано взрослым человеком, а не рассказано самим мальчишкой? Вот, оказывается, какая бывает острая, точная, непреходящая память о детстве…
К тому времени, когда Житков приступил к работе над энциклопедией для четырехлетних, у него уже был некоторый опыт в писании не только для малышей, но и от их лица. Герою рассказа «Как я ловил человечков», помещенного в 1934 году в № 3 журнала «Чиж», и рассказа «Нюша», оставшегося неопубликованным, — не более пяти лет. Герой этих рассказов по всем своим интонациям — родной брат Алеши-Почемучки.
Но и живой памяти о детстве и огромного запаса наблюдений над детьми было, разумеется, недостаточно, чтобы от лица четырехлетнего написать книгу о том, как ребенок познает мир. Ведь это не просто энциклопедия, а энциклопедия советская, имеющая, кроме познавательной, отчетливую педагогическую цель: рассказать детям не только о конкретных предметах — о поезде, грибах или баштане, но и внушить первые представления о законах советского общества, о трудовых связях советских людей, о том, каким глубоким уважением пользуется в нашей стране труд, и внушать все эти понятия, ведя повествование от имени четырехлетнего героя.
