— Вы очень неосторожны, Вера… — сказал старательно отбирая слова, Журба. — Время теперь такое, что нельзя вот так, в открытую признаваться… Ну, скажем, в симпатиях к разведчице красных. Кроме того, все, что вы сказали сейчас, — не более чем легенда.
— Ах, вы поверили газетам, в которых писали, что Веру Холодную расстреляли красные матросы, как шпионку белых, — запальчиво ответила девушка. — Вас это больше устраивает, да?
Столько гнева было в последних словах Веры, что Журба не мог не улыбнуться:
— А я еще слышал, что Веру Холодную задушил из ревности деникинский комендант Одессы генерал Гришин-Алмазов. Наконец, говорят, будто она задохнулась во сне от запаха белых лилий, которые ей преподнес французский консул — почитатель таланта артистки, А истина…
— Перестаньте! Я не верю этим гадостям и вашей истине — у меня есть своя! — оборвала Журбу девушка.
— Двух истин не бывает, — резче, чем хотелось бы, ответил Николай. — Вера Холодная умерла в феврале прошлого года в Одессе. Самым прозаическим образом — от простуды.
И Николай вспомнил, как стояли они с Поляковым холодным февральским днем на тротуаре Дерибасовской, а мимо текла за белым усыпанным цветами гробом многотысячная процессии… Поляков тогда скачал ему: «Жаль. Ей бы жить и жить еще!.." Непонятная Журбе горечь прозвучала в голосе Полякова, и он бездумно ответил: «Нам-то чего ее жалеть?» Поляков сердито ответил: «Кто надоумил тебя, будто люди, не примкнувшие к нам сразу, вчерашний для нас день? И почему ты решил, что мы — Иваны, не помнящие родства? Да, история Советской власти начинается с октября семнадцатого, но история России — гораздо раньше! Разве можно все забыть, ото всего отказаться!» И чтобы было понятнее, Поляков кивнул на удаляющийся гроб: «Она для русского искусства немало сделала, ее будут помнить. Потому и говорю: жаль…»
Все это теперь вспомнилось Николаю сразу, подробно, хотя Вере он рассказал о смерти и похоронах знаменитой актрисы гораздо короче, никак не связывая тот февральский день с собой. Однако Вера, кажется, сумела услышать больше — видимо, ее интересовали не только слова, но и то, как произносились они… Девушка притихла, задумалась.
Они поравнялись с большим сумрачным зданием гостиницы, когда Журба заметил подвыпившего офицера. Замедляя шаг, он не спускал глаз с Веры.
Дальнейшее произошло неожиданно, с той стремительностью, в которой действие определяет не столько сознание, сколько инстинкт…
