— Александр Густавович, а почему мы должны заниматься этим человеком? — осторожно спросил Савин.
— Я почти уверен, что конечная цель «гостя» — Севастополь.
— Но явка была в Симферополе…
— Возможно, там ему и должны были дать или дали севастопольские адреса. Большевистскую разведку может сейчас интересовать лишь Севастополь. Дзержинский в Харькове и, поверьте, занимается не только охраной тыла большевиков, но готовит удары и в наших тылах. «Гость», который сумел вырваться из засады, может оказаться именно тем человеком, который пробирался к нам оттуда… из Совдепии.
«Какие основания думать так?» — хотел спросить Савин, но промолчал, понимая, что Туманов объяснит сам.
— На эту мысль меня натолкнула биография хозяина явки, — продолжал Туманов. — Оказалось, что он в прошлом профессиональный революционер, отбывал срок на каторге и в ссылке, как и большинство людей, работающих сейчас с Дзержинским. В Симферополе поселился он в июне прошлого года, за несколько дней до взятия города нашими войсками. Представляете себе? Вот поэтому и напрашивается вопрос: а не была ли явка чекистской? Короче, Василий Мефодиевич, поднимайте всю нашу агентуру. Человека, бежавшего с явки, надо найти во что бы то ни стало. Подключайте и Акима — разрешение на это генерала Климовича есть.
Туманов встал, обошел вокруг стола и остановился перед картиной на стене — отличной копией с «Богатырей» Васнецова. Он смотрел на картину и молчал. Савин ждал.
Полковник вернулся к столу.
— Вы можете взять реванш за константинопольскую неудачу с Сергеевым. В Севастополь приехал некто Астахов.
— Мне известно, — сдержанно ответил Савин.
— Может, документ с резолюцией Петра Николаевича Врангеля… при нем, — не то вопросительно, не то утверждающе произнес Туманов.
И эту интонацию шефа хорошо знал Савин. «Еще бы, — подумал, — документ! Сейчас за этот документ из рук в руки можно получить генеральские погоны: барон умеет быть благодарным. А реванш, дражайший Александр Густавович, не столько мне нужен, сколько вам». Но на лице его, припухшем, будто сонном, эта мысленная усмешка не отразилась никак. Коротко, по-солдатски, он сказал:
— Понятно, господин полковник. Будет сделано!
И с тем же выражением лица смотрел, как Туманов замер, насторожился.
— Что вам понятно, Василий Мефодиевич? — тихо, не поднимая от стола глаз, спросил полковник. Резко вскинул голову, ощупывая Савина взглядом холодным, сразу сделавшимся беспощадным. — Что, скажите на милость, вам понятно?
