Верховный в общем-то был почти уверен в исходе совещания: главный завистник — барон Врангель — находится в Турции, другие генералы противопоставить себя ему, Деникину, не могут. Происходящее в Севастополе должно было лишь показать всем: генерал Деникин не цепляется за власть, но покорно исполнит долг, если призовут его армия и отечество. И все же где-то в глубине души оставался страх: а вдруг?..
Неспокойно было и в Чесменском дворце, где под председательством престарелого генерал-полковника Драгомирова проходил военный совет.
Вначале выяснилось, что у каждого из генералов есть свои претензии к верховному, и отставка его казалась вполне своевременной. Когда же стали обсуждать кандидатуры на пост главнокомандующего, единодушие членов совета бесследно исчезло. От Врангеля отказались почти все: к чему думать об опальном генерале, когда среди присутствующих достаточно лиц, не уступающих барону ни званием, ни заслугами. Но кто же? Оказалось, что не только к Деникину имеют свой счет генералы — в неменьшей степени недовольны они были и друг другом.
К исходу дня двадцать пятого марта в Чесменском дворце уже больше молчали, чем совещались. Председательствующий Драгомиров жаловался на нездоровье. Бывший главноначальствующий Одессы Шиллинг пытался рассказывать свои известные фривольностью историйки. Атаман войска Донского Богаевский спал в мягком кресле: испуганно всхрапывая, открывал глаза и, смущенно покашляв, засыпал опять. Представительный, гвардейской стати Александр Павлович Кутепов, уже свыкшийся с мыслью, что не быть ему главковерхом, задумчиво курил папиросу за папиросой. Генералы Романовский и Май-Маевский тихо о чем-то беседовали.
Тяжко вздыхал приглашенный на совет епископ таврический Вениамин: «О господи, просвети и направь нас на путь истинный», — крестился он.
Неожиданно поднялся бледный Слащев.
— Бога надо почитать, но зачем впутывать его в политику?! — Громко стуча сапогами, он направился к двери. — Неотложные дела призывают меня в штаб. Честь имею, господа!
Драгомиров грустно посмотрел ему вслед. Вздохнул и повторил уже в который раз:
— Мы обязаны прийти к определенному решению, господа.
Избегая смотреть друг на друга, генералы молчали.
И вдруг встал Кутепов:
— Господа! Предлагаю выразить нашему испытанному предводителю, генералу Деникину, неограниченное доверие! Предлагаю просить Антона Ивановича оставаться и впредь нашим верховным главнокомандующим!
В мертвой тишине опешившие члены военного совета смотрели на Кутепова: что угодно могли ожидать от него, но не этого.
