Бен присел на кровать, обнял меня за плечи, зарылся лицом в мои космы:
— Коврик давно просился на покой.
— Верно! Эту часть дядюшкиного наследства я возненавидела с первого взгляда!
Он негромко рассмеялся. Жаркое дыхание обожгло затылок, волной дрожи прокатилось по спине. Пусть это не был трепет страсти… к моему смуглому рыцарю… Пусть так! Вечная дружба — тоже неплохо.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что убрал здесь, и…
— И?
— И за то, что ты тоже — не само совершенство.
За окном ночь еще боролась с рассветом, но мне было уже все равно. Сейчас мы обнимемся… крепко-крепко… так, чтобы ни смерть, ни мысли об утренней кормежке потомства не смогли нас разлучить.
— Что это? — Бен вскинул голову.
— Кажется, Эбби.
— И Тэм.
— Давай нырнем под одеяло и затаимся. Может, утихомирятся… — Но я уже была на ногах.
— Ни шагу из спальни! Я займусь малышами, а ты пока вздремнешь.
— Но тебе скоро на работу!
— А тебе разве нет?
Пригладив взъерошенные волосы Бена, я шепнула:
— Давай пойдем вместе. Чем не романтическое свидание?
Вместо ответа Бен сдернул с крючка байковый халат и набросил мне на плечи, словно это и не халат вовсе, а соболий палантин. Их светлости лорд и леди N. вышли на прогулку по родовому замку.
* * *
Без полноценного восьмичасового отдыха у некоторых весь день насмарку. Бедняжки. Я подскакиваю свеженькая как огурчик, даже если спала всего ничего. Голова, правда, гудит. И пошатывает слегка. И еще такое чувство, будто половину крови пожертвовала "скорой помощи", а то, что осталось, пульсирует только в висках. Но это мелочи.
Наутро, немыслимой ранью — стрелки часов едва дотянули до десяти, — Бен отправился в ресторан, унося в памяти безупречную картину домашнего покоя и уюта. Любимая жена за столом с чашкой кофе в руке, любимые чада в манеже, сытые и улыбчивые. Надувательство. О женщина! Вероломство — имя тебе. Едва за Беном закрылась дверь, я лихорадочно зашуршала страницами "Дейли кроникл", выискивая сообщение о безвременной кончине Нормана-Дормана. Ни словечка.
Потерей номер один для Читтертон-Феллс оставалась смерть миссис Хаффнэгл. Под снимком мистера Хаффнэгла, аристократа старой школы в траурном галстуке непомерной ширины и с не менее траурным длинным лицом, значилось: "Убитый горем вдовец выбросил электроприбор, погубивший его жену".
Вместо некролога о Нормане-Дормане я нарвалась на очередное, совершенно излишнее напоминание о роке, который преследует дам из СС.
Черт! Даже попереживать спокойно не дадут! Упорный стук в дверь заставил выбраться из-за стола.
