Неразлучники | страница 10



– Обыкновенно я пью для поправления психомоторных центров, а вот такое опьянение – это уже состояние повышенного самочувствия…

Капельмейстер Павел Павлович за соседним столом громко говорил, никого не слушая:

– Пока моя жена кормит ребёнка, ей бывает не до балов, а вот когда оставляет кормить…

Из общего гула можно было расслышать только отдельные фразы:

– Извините пожалуйста: у меня борзых щенков не бывает лишних, я зря не раздаю…

– А когда человек напивается, – наступает расстройство координации движений…

– И вдруг зовёт меня: «Митяев, – говорит, – покажите мне книгу N 2»…

– Отец диакон, подвиньте-ка мне вон ту бутылочку с красным ярлычком… благодарю вас…

– А наш полковник может подряд два чайных стакана водки выпить, и никакого этого самочувствия…

– Совсем вы дома теперь не бываете, Глафира Максимовна. Два раза я к вам заезжала мерку снять, а без вас всё не то…

Доктор Парфёнов говорил:

– Это всё растительная, бессмысленная жизнь. Если молодой человек падает, – надо поддержать… Отсутствие разумного воспитания, отсутствие определённых ясных идеалов, отсутствие…

– Из-за петуха три года судиться, кто это может, кто этому поверит?..

– А у нас в консистории…

– Михал Палыч, вы мне этого не говорите… я сам не хуже вас знаю!..

Вдруг задвигали стульями, обед окончился. Стали все подходить к Александру Сергеевичу благодарить. Речнов всем пожимал руку и говорил:

– Извините.

Потом подходили благодарили дочь Речнова, Анну Александровну. Сын Речнова, Виктор Александрович – в соседней комнате допивал свой бокал вина. Стали креститься, когда духовенство совершало краткое богослужение. Во время богослужения официанты разносили на подносах стаканы с мёдом. Каждый присутствовавший должен был взять себе стакан с мёдом, которого совсем не хотелось после вкусного обеда и вкусного вина; но таков обычай: похоронный обед запивать мёдом.

Молились, держа в левой руке стакан с мёдом, а правой крестясь.

Диакон Игнатий Филиппович провозгласил вечную память. Все запели. Александр Сергеевич и Анна Александровна заплакали. Капитан Пышкин, раскрасневшийся от вина, с грудью колесом, украшенной орденами и со стаканом мёда в руке, закидывал голову кверху и пел громче всех; его щёки лоснились. В общем импровизированный хор получился довольно стройный. Все, по обычаю, стали пить мёд.

Официанты гремели посудой и уносили бутылки.

Прошло около года. Я редко встречал Речнова; он казался сумрачным и задумчивым. Говорили, что он целые дни проводит у вдовы Чаевой, потому что дома ему невыносимо скучно. Говорили, что вдова Чаева, зная все привычки Речнова, умеет ему во всём угождать. Несмотря на эти слухи, я был очень удивлён, когда получил от Речнова пригласительный билет на бракосочетание его с Глафирой Максимовной Чаевой, имеющее быть в церкви св. пророка Илии, а после венчания – в квартиру Глафиры Максимовны на обед.