Неразлучники | страница 10
– Обыкновенно я пью для поправления психомоторных центров, а вот такое опьянение – это уже состояние повышенного самочувствия…
Капельмейстер Павел Павлович за соседним столом громко говорил, никого не слушая:
– Пока моя жена кормит ребёнка, ей бывает не до балов, а вот когда оставляет кормить…
Из общего гула можно было расслышать только отдельные фразы:
– Извините пожалуйста: у меня борзых щенков не бывает лишних, я зря не раздаю…
– А когда человек напивается, – наступает расстройство координации движений…
– И вдруг зовёт меня: «Митяев, – говорит, – покажите мне книгу N 2»…
– Отец диакон, подвиньте-ка мне вон ту бутылочку с красным ярлычком… благодарю вас…
– А наш полковник может подряд два чайных стакана водки выпить, и никакого этого самочувствия…
– Совсем вы дома теперь не бываете, Глафира Максимовна. Два раза я к вам заезжала мерку снять, а без вас всё не то…
Доктор Парфёнов говорил:
– Это всё растительная, бессмысленная жизнь. Если молодой человек падает, – надо поддержать… Отсутствие разумного воспитания, отсутствие определённых ясных идеалов, отсутствие…
– Из-за петуха три года судиться, кто это может, кто этому поверит?..
– А у нас в консистории…
– Михал Палыч, вы мне этого не говорите… я сам не хуже вас знаю!..
Вдруг задвигали стульями, обед окончился. Стали все подходить к Александру Сергеевичу благодарить. Речнов всем пожимал руку и говорил:
– Извините.
Потом подходили благодарили дочь Речнова, Анну Александровну. Сын Речнова, Виктор Александрович – в соседней комнате допивал свой бокал вина. Стали креститься, когда духовенство совершало краткое богослужение. Во время богослужения официанты разносили на подносах стаканы с мёдом. Каждый присутствовавший должен был взять себе стакан с мёдом, которого совсем не хотелось после вкусного обеда и вкусного вина; но таков обычай: похоронный обед запивать мёдом.
Молились, держа в левой руке стакан с мёдом, а правой крестясь.
Диакон Игнатий Филиппович провозгласил вечную память. Все запели. Александр Сергеевич и Анна Александровна заплакали. Капитан Пышкин, раскрасневшийся от вина, с грудью колесом, украшенной орденами и со стаканом мёда в руке, закидывал голову кверху и пел громче всех; его щёки лоснились. В общем импровизированный хор получился довольно стройный. Все, по обычаю, стали пить мёд.
Официанты гремели посудой и уносили бутылки.
Прошло около года. Я редко встречал Речнова; он казался сумрачным и задумчивым. Говорили, что он целые дни проводит у вдовы Чаевой, потому что дома ему невыносимо скучно. Говорили, что вдова Чаева, зная все привычки Речнова, умеет ему во всём угождать. Несмотря на эти слухи, я был очень удивлён, когда получил от Речнова пригласительный билет на бракосочетание его с Глафирой Максимовной Чаевой, имеющее быть в церкви св. пророка Илии, а после венчания – в квартиру Глафиры Максимовны на обед.