Мальчики поужинали с Пречистенским и легли спать.
Часов в одиннадцать пришел старшой, а с ним философы Детищев и Семенов, держа на цепи овчарную собаку. Исключенные проснулись оба и слезли с полатей.
– Где, где это вы добыли собаку?
– На улице поймали.
– А ведь она не простой породы… А знаете ли что? ее можно заложить…
– Да я нарочно поймал ее, чтобы поправить свои обстоятельства, – сказал Детищев.
– Ее фельдфебель Тесаков примет…
Семинаристы с час толковали про собаку, как старшой проигрался в трактире и пр., наконец, улегшись в постели, завели такой разговор:
– А что, господа? говорят, купец Окороков, что зарезался, ходит ночью по домам…
– Я тоже слышал… Говорят, его видели третьего дня на Волковой улице… Родным своим не дает покоя: каждую ночь гром, шум…
Старшой поправил свою подушку и проговорил: – Все глупости… *
– Что, Петр Петрович, вы не верите? – спросили все в один голос и притихли, ожидая решения старшого, как богослова, знающего все.
– Не верю. Все молчали.
– Но ведь, – начал Детищев, – в священном писании говорится, что тени умерших могут являться… Там аэндорская волшебница вызвала тень Самуила.
– Вопрос сомнительный… – произнес старшой. В это время какой-то из спавших мальчиков крикнул на всю комнату… Свечка погасла.
Декалову снилось, будто он никогда и не был в училище, а живет в своем родном Кочергине.
Весна. Он с парнями в ночном, на поповском лугу…
Табун лошадей, фыркая, щиплет траву, а караульный с шестом ходит вокруг…
Месяц плывет по чистому небу… ночь теплая… Парни лежат в ряд у межи, подложив под головы армяки и узды и пр. Жаворонок умолк…
Полночь… все лошади лежат… утренняя заря обозначается яснее…
Парням не спится… Человек восемь собрались идти к реке; они проходят спящий табун и начинают спускаться под гору… В это время в вышине раздается утренняя, судорожно-радостная песня жаворонка…
– А уж рассветает, ребята, – говорят парни.
За ними по траве остаются следы от росы… Становится светлее… По лугу завиднелись незабудки, синие колокольчики, желтые баранчики, но за рекой темнели кусты и леса… Поднимается туман от реки, на поверхности которой плещется проснувшаяся рыба.
Уже светло… Вдали, на мельнице, перекликаются петухи… В прибрежных кустах взапуски поют птицы: слышится и иволга, и малиновка, и громкие трели соловья…
Парни, с пуками щавеля и баранчиков в руках, возвращаются к проснувшемуся табуну, который усердно щиплет траву с росой, и ложатся у межи. Дремлющий караульный стоит близ колосящейся ржи…
