Далеко, словно в конце тоннеля, за дверью раздался одинокий ехидный смех — и смолк.
«К НАМ-М-М. ИДИ-И-И…»
Она зажмурилась — проснуться! скорей проснуться! просыпайся же, Соль!..
«К НАМ-М-М».
«Меня в Ад зовут. В Ад. Я мертвая. Мне все приснилось — Клейн, Лолита, профессор. Это было наваждение, грезы перед концом. Я умерла. Я осуждена».
«Марсель! иди, глупенькая!» — весело хохотнула за дверью Аурика, что лет пять, как наглоталась снотворных таблеток из-за красавчика Луи.
«Марсэ-эль, — постучалась Аурика, — ты скоро?»
«Да воскреснет Бог, — быстро шептала Марсель, — да расточатся враги Его…»
«Дверь-то открыта», — звала ее Аурика.
«Ну и входи», — грубо отрезала Марсель.
«Чего боишься-то? — поддразнивала Аурика. — Ты уже наша».
«Мне так не кажется», — Марсель, конечно, кривила душой, но ведь язык не отсохнет.
«Да будет тебе безгрешной прикидываться. Заходи, трусишка».
«Если я сама не открою, — думала Марсель, — оттуда мне тоже не откроют. Это рубеж. А если в окно вылезти?..»
Пятясь на цыпочках, она оглянулась — тьфу ты! на подоконнике твари сидят, нахохлились.
«Да-а, попробуй, убеги из Ада…»
«Или — взять что потяжелей, вот — стул, скажем, и стулом их…»
Одна тварь каркнула по-вороньи, показав полную пасть зубов.
Ни туда, ни сюда!
Не стоять же здесь всю вечность до Судного дня…
«Я иду, — сказала громко Марсель. — Отойди-ка в сторонку».
Она решительно распахнула дверь.
Аурики не было — ни рядом, ни вдали, нигде.
Там был подземный гараж — широкий проезд под низким серым потолком, освещенный рядами люминесцентных ламп; шеренгами уходили вперед и расходились по сторонам квадратные бетонные колонны; как полагается, в очерченных белыми линиями пронумерованных местах парковки аккуратно стояли автомобили — много! полный гараж! только они… Они все разбитые. Иные — вдребезги. Зияли окаймленные неровными остатками стекол проемы, отблескивали лаком смятые, скорченные последней судорогой кузова, криво упирались в бетон вывороченные колеса, сверкали зеркальные глазницы выбитых фар; кое-где просто лежали груды обезображенного металла, блоки цилиндров, какие-то жалкие в своей ненужности железные потроха.
И люди здесь были…
Озираясь, Марсель прошла немного вперед.
Они стояли каждый у своей машины. Кряжистый малый в фирменной спецовке — голова справа вмята, волосы слиплись от крови, глаз висит, вывалившись на скулу. Рядом с когда-то элегантной машиной спортивного типа — со вкусом одетая молодая женщина, лицо осаднено, из носа и ушей вниз сползли и застыли черные струйки. Лысый старик в очках без стекол — губа разорвана и видно лопнувшую десну. У мотоцикла сидит байкер в закрытом шлеме — ноги изломаны, кости торчат сквозь разрывы брюк.
