Все смотрят на священника.
«Как воин, — твердо говорит падре. — Приходские деньги я без согласия людей тронуть не могу, но у меня самого есть немного денег — кажется на пару винтовок хватит».
Сплюнув от досады, невидимый ангел-хранитель прощается с падре уже другим тоном.
«Был ты дикарем, язычником — так ты дикарем и остался, сколько тебя не шлифовали в семинарии. Подумать только! взяли пащенка, индейское отродье, отмыли, обстригли, кишки от глистов прочистили, грамоте обучили, Писание тебе растолковали, вроде наставили на путь истинный — так нет же, вспомнил, какого он рода-племени! тоже мне — воин шонко!.. тьфу, пропади ты пропадом! — отплевывается ангел уже не от падре, а от древнего бога-ягуара, который урчит и хищно скалится на него из угла. — Все вы тут сгинете! ой!!.» — ангел с жалким писком, отчаянно хлопая крыльями, кое-как выныривает через оконце, оставив в пасти ягуара с десяток белоснежных перьев.
Никто из присутствующих не замечает, как шла борьба за душу падре — ведь ангел и ягуар лишь тени, отражения его борьбы с самим собой; для других они — не больше, чем зыбкий отсвет керосиновой лампы на побелке дощатых стен домика.
«Полковник пожалеет, что вошел с огнем на нашу землю, — встает Хуан, отец Аны-Марии. — Война».
«Война», — повторяют за ним все бокаро.
«Благословите, падре».
«Да поможет нам Бог, — он осеняет их крестом и думает: „Мы смертники. Но другого выхода нет“».
Ночью в одной из хижин просыпается старик. Ощупью находит он кувшин, пьет, потом выходит наружу. Какая-то девочка смотрит на звезды.
«Кто ты, маленькая? я не знаю тебя».
«Я — Ана-Мария».
«Откуда ты?»
«Из Монтеассоно».
«Что ты делаешь?»
«Я смотрю, где моя мама».
«Она стала птицей, Ана-Мария».
«Я знаю, дедушка».
«Ей хорошо там, наверху».
«Да. Скоро я буду с нею».
«Тебе еще рано умирать, маленькая».
«Сюда придут терминадос, как в нашу деревню».
«Нет, не придут. Лес их не пустит».
«Они прилетят по воздуху. Если только ветер не собьет их с пути… или дождь. Я бы помолилась, но я не знаю, как молиться о сильном дожде. Я бы попросила у Иисуса Христа, чтобы он послал ураган на терминадос. Но я боюсь, что сеньор Иисус сейчас спит. И — он так далеко… он не услышит».
«Не надо тревожить его, маленькая. Он уже знает, что было в Монтеассоно. Он уже послал своих воинов».
«Правда?»
«Я видел сон. Во сне мне сказали: „Смотри, это будет завтра“».
«А что будет завтра?»
«Оттуда, — шепчет девочке старик, показывая в темноту леса, — с той стороны, где заходит солнце, идут мертвецы, чтобы мстить терминадос без пощады».
