Лилит шла рядом с комиссаром. Она вынула из-под плаща плазменный пистолет и зарядила его легким движением руки, затянутой в черную перчатку.
— Хорошая речь, — улыбнулась она Гаунту. — Боевой дух просто взлетел. Октар неплохо вас обучил.
— Вы много знаете обо мне. Интересовались моей жизнью?
— Я инквизитор, Гаунт. Чего вы еще ожидали? Это моя работа — искать.
— И что же вы ищете здесь, на Монтаксе? — прямо спросил Гаунт.
— О чем вы?
— Я, конечно, не псайкер, но понимать людей научился. Вам нужно нечто иное, помимо нашей победы, помимо искоренения псайкеров в наших рядах. У вас есть своя личная цель.
Она снова улыбнулась ему:
— Здесь нет никакой тайны, Ибрам. Я рассказала вам все еще на борту «Святости». Булледин обратился к нам, потому что подозревал мощное псайкерское вмешательство. Поначалу мы считали, что это влияние самого врага и нам предстоит битва разумов. Но эти руины все изменили. Противник атакует их, полностью игнорируя нас, словно наши враги одержимы взятием этих развалин. И мы не знаем почему. Приходиться верить, что там спрятано нечто очень ценное.
— То, что сотворило этот шторм?
— Или то, ради чего враг вызвал этот шторм, чтобы прикрыть свое наступление. Но ваша гипотеза мне кажется более правдоподобной.
— И это то, что вы хотите найти?
— Это мой долг, Ибрам. Я не думаю, что мне нужно объяснять это одному из лучших комиссаров Империума.
— Не нужно отвлекать меня столь грубой лестью. Лучше объясните, что вы понимаете под фразой «нечто ценное».
— Тогда вернемся к Меназоиду Ипсилон. Я уже говорила, что весьма детально изучила вашу биографию. Будучи инквизитором, я имею доступ к документам высокого уровня секретности. Вы знаете, что было на кону тогда.
— Вы говорите о технологиях? — насторожился Гаунт. — Об артефактах?
— Возможно, — кивнула она.
— Древнее наследие человечества? Или чужеродное?
Лилит достала что-то из кармана:
— Маколл нашел вот это. Он извлек это из ствола дерева на месте сражения, как раз перед началом бури. Как по-вашему, что это может значить?
Она протянула комиссару металлическую звезду с острыми концами. Гаунт оглядел предмет с мрачным выражением лица.
— Теперь вы знаете столько же, сколько и я.
Отряд спустился в глубокую долину, скрытую от дождя и ветра исполинскими деревьями. Впервые за долгое время буря отступила. Гаунт уже окоченел от непрестанного ветра и ливня, и он предполагал, что то же самое чувствуют и его люди. Оставалось только благодарить судьбу за эту маленькую передышку под сенью могучих сводов древних деревьев и папоротников. Дождь, удерживаемый толстыми листьями, теперь стекал тонкими липкими струями. Где-то над головой приглушенно шумела буря.
