Внизу, на пять сотен метров во все стороны от основания башни, были разбросаны догорающие обломки. Языки пламени танцевали над озерцами топлива и минеральных гелей. Многие обломки башни упали большими кусками, искривленными, но не разбитыми. Теперь они лежали на бетоне, раздавив при падении мелкие домики, склады, краны и машины обслуживания. Там и тут можно было заметить обгорелые, изувеченные тела погибших. Гвардейцы миновали целую секцию лестницы, которая так и осталась висеть на одной из опор, издавая жутковатый скрежет. Где-то в дыму пронзительно выли сирены, словно потревоженные сторожевые псы.
Призраки выбрались из башни, немедленно собравшись в боевое построение. Каффран и Токар — на острие атаки. Домор помогал идти Макаллуну. Каффран не собирался бросать их.
Обрывки цепей и обожженных тросов, лужи прометия и груды металлического мусора покрывали всю территорию вокруг. Каффран обошел два трупа Родичей. Эти люди вцепились друг в друга при падении, а удар о землю превратил их в единое месиво.
Отправив Макендрика на свое место во главе отряда, Каффран вернулся, чтобы проверить состояние Макаллуна и Домора. Приличная доза обезболивающего превратила Макаллуна в едва соображающую тряпичную куклу. Домор ослеп. Его искусственные глаза окончательно вышли из строя, и механические задвижки закрылись. Вокруг настроечных колец собиралась вязкая жидкость, стекавшая теперь по щекам гвардейца. Каффрану было тяжело видеть друга в таком состоянии. Словно они вернулись на Меназоид Ипсилон. Там, даже потеряв оба глаза, Домор продолжал сражаться, внося свой вклад в победу. Его стойкость и благородство поразили тогда даже Гаунта.
— Брось нас, — произнес Домор.
Каффран только мотнул головой. Он стер со лба пот, стекавший по татуировке синего дракона на виске. Открыв медицинский подсумок Макаллуна, Каффран достал оттуда одноразовый шприц с дозой адреналина и, недолго думая, вколол в руку гвардейца. Вскрикнув, раненый солдат пришел в сознание. Каффран хлопнул его по щеке.
— Домор будет твоими ногами. А ты — его глазами.
Прорычав сначала что-то неразборчивое, Макаллун кивнул. Прилив адреналина оттеснил боль на задний план, возвращая его конечностям силу.
— Я справлюсь, справлюсь… — сказал он, крепко держась за Домора.
Призраки двигались дальше. Покинув место катастрофы, они оказались в окружении огромных цилиндрических цистерн, погрузочных платформ и выкрашенных в красный цвет металлических башен. На каждой из них был нанесен символ Имперского орла, ныне оскверненный мерзкими рунами Хаоса.
