— У нас протечка! — прокричал он Гаунту. — Бак пробит!
Комиссар чертыхнулся. Зато теперь он понял, что показывал один из датчиков. Тот, на котором стрелка стремительно опускалась.
Орки приближались. Очереди из тяжелых орудий и другие разрывные снаряды хлестали по льдинам вокруг, поднимая в воздух фонтаны осколков и пара.
Гаунт вдруг осознал, что его руки, лишенные защиты перчаток, начинают примерзать к рулю. От боли на глазах выступили слезы, которые немедленно замерзли под очками, обжигая щеки.
Два неточных выстрела орков отдались более мощным взрывом слева. В воздух ударила струя липкой горячей жижи. Гаунт заметил, что лед впереди становится матово-синим, как замерзшее стекло, изрезанное трещинами и узорами инея.
Их сани преодолели следующий подъем. В этот момент двигатель кашлянул, захлебнулся и замолчал. Машина гвардейцев скатилась на обочину, теряя скорость. Из-под днища брызнул лед, высекаемый тормозом, на который отчаянно давил Гаунт. Комиссар пнул стартер. Двигатель дал искру, а потом, выдохнув облачко смрадного масляного дыма, умер окончательно. Роторы и цилиндры треснули и замерли.
Орочьи машины были всего в сотне метров. Гвардейцы уже могли расслышать победные кличи чужаков. Роун вдруг осознал, что воющий ветер остался позади вместе с долиной.
Гаунт выкарабкался из кабины.
— Взрывпакеты, Роун! — прокричал он.
— Чего?!
Гаунт указал в ту сторону, где выстрелы орков вырывали куски из льдин, вызывая к жизни новые гейзеры.
— Лед здесь тоньше. Мы на самой тонкой корочке. Внизу, под нами, незамерзающее море.
Следующий выстрел попал в цель и разнес в клочья кабину, где мгновение назад сидел Гаунт.
— Давай!
Роун уловил мысль комиссара в тот же момент, когда осознал, насколько она безумна. Но орки были уже в пятидесяти шагах. Майор понял, что ситуация безвыходная.
У него было двенадцать брусков взрывчатки. Роун вынул их из сумки и отдал половину Гаунту. Выбив ногой колпак одной из фар, он использовал раскаленную нить, чтобы зажечь фитили. Гвардейцы взяли по три бруска в каждую руку и начали швырять их, стараясь разбросать пошире.
Двенадцать могучих взрывов. Силы каждого из них хватило бы на танк. Казалось, весь мир раскололся на части. А главное — раскололся лед! Струи углеводорода вырвались наружу ревущим, кипящим потоком.
Первая машина орков перевернулась, подброшенная взрывом. Ее разорвало на части вместе с экипажами в тот момент, когда она приземлилась на вспухающий, ломающийся лед. Вторая уклонилась от взрывов, но на полном ходу слетела с обломка льдины в кипящее море. Последние сани затормозили на краю обрыва, их экипаж зашелся воплями. В этот момент лед под ними проломился, и орки с воем рухнули в раскаленный газ.
