– Видимо, я веду себя очень хорошо, – сказал она. – Ты навещаешь меня за эту неделю вторично. И приходишь каждый раз среди дня.
Он расцеловал её в щеки, а затем изумил, влепив смачный поцелуй в губы.
– Мне очень нравится тот зеленый цвет, который ты в последнее время предпочитаешь. Сюда меня тянет именно он, а вовсе не похоть. Впрочем, я могу и пересмотреть свои позиции.
– Тельма, оставь нас, иначе ты сможешь узнать о том, сколько людских слабостей остается у монархов. Итак, умоляю, скажи, что же привело тебя ко мне? – спросила Ингер, забавно вскинув брови.
– У Непанты сошли воды. Мне кажется, что роженице будет приятно, если ты предложишь ей свою помощь.
Ингер сразу помрачнела. Ей крайне не нравился процесс деторождения.
– Но что я могу сделать?
– Морально поддержать. Это для неё будет очень много значить.
– Понимаю. Очередной взнос в уплату твоего долга.
– Возможно, – недовольно скривившись, ответил он. – А может быть, потому, что я хочу видеть вас подругами.
– А ты у меня в большом порядке. Тебе это известно? – В её глазах снова зажглись лукавые огоньки.
– Кто мог сказать тебе такое?
– Человек, с которым я спала в госпитале в Итаскии.
– Как же, как же. Помню. Раненый солдат. Он был в горячке, что, возможно, и повлияло на его суждения.
– Я могу всегда доказать справедливость его слов.
– По-моему, женщина, вы ставите себя в весьма опасное положение, – сказал Браги, закрывая дверь на щеколду.
– А вот и нет. Это тебе, старичок, грозят неприятности.
– Старичок, говоришь?
Браги сделал выпад, и Ингер взвизгнула, когда он забросил её себе на плечо.
* * *
После ужина Рагнарсон присоединился к Вартлоккуру, который мерил шагами гостиную в своих покоях.
– Ты являешь собой классический образец нервного папаши, – сказал Браги.
– Может быть, мне лучше быть с ней?
– Она хочет этого?
– Не знаю. Но Вачел категорически против.
– Я его понимаю. Как идут дела?
– Говорят, что нормально.
Из дверей спальни появился доктор Вачел, и следом за ним – Ингер.
– Ну и как? – спросил Вартлоккур.
– Еще не скоро. Роды, как я предполагаю, примерно в полночь.
– Все не так страшно, как мне казалось, – сказала Ингер, обнимая мужа за плечи. – Она гораздо храбрее, чем я.
– Ты действовала отлично.
– Ничего подобного. Я вела себя как испорченный ребенок. Мне до сих пор стыдно, когда я вспоминаю то, что тогда говорила.
– Иногда женщины так поступают, – пожал плечами Браги. – Но серьезно их слова воспринимать не надо. Если бы они выполняли клятвы, которые дают при родах, то человеческий род давно вымер бы. У всех женщин было бы только по одному ребенку.
