-- Марьяша, иди-ка сюда, ляг рядом. Как лежала, когда Хотен в опочивальню заскочил.
-- Не... Не буду...
-- Это зачем ещё? (Это -- Аким).
-- А чтоб ты своими глазами увидел, а не чужим словам верил.
Марьяшка упиралась, но сама по себе мысль о проведении следственного эксперимента была воспринята аборигенами "на ура". Потом она долго изображала оскорблённую и испуганную невинность, боялась лечь со мною рядом, боялась прикоснуться, измять платье, запачкать. Но Акиму уже "припекло", а Хотен просто светился от своей значимости и памятливости на детали: "Не, Акимова, ты ж на него совсем залезши была. И ножку свою закинула... А ручка-то, ручка -- с другой стороны, в край постели упёртая... Не, не так -- сильно прижамши. Сильнее. Всеми сиськами... Ага. И личико твоё белое вот так поверни. Во, и повыше. Улыбочку такую. Да не такую...".
Однако, тяжеловато. Как-то ночью мне тяжесть Марьяши на спине - дышать так не мешала. Или это потому, что лежу на жёстком, и рёбра давит? Ну, что они там? Свидетели уже закончили восстанавливать картину места события и персонажей в нём? Вроде -- да.
-- Аким, всё видишь? Ты муж опытный, много чего видел. А чего не видел -- слышал. Скажи мне, научи недоросля: как в такой позиции можно бабу изнасиловать?
Марьяша вскинулась, отдавила мне ногу, наступила коленкой на крестец, поднялась, сопровождая процесс потоком жалостливо-возмущённых междометий, и вдруг взвыла, отшатнулась, сделала шаг назад, зацепилась об меня, и рухнула на пол -- Аким уже стоял за столом. Страшный. Взбешённый. Пена на бороде и длинный меч в правой руке. Так вот что он прятал под армяком на столе! Называется эта железяка -- бастард. Он же -- ублюдок. Никак не пойму, почему бастард длиннее законного сына-меча. Или правду говорят: от креста - рождаются законные дети, от любви -- здоровые?
Первый удар взбесившегося мечника цели не достиг. Теперь ему нужно было обойти стол. С одной стороны ему мешала лавка. С другой -- развернулся и сел на постели Яков. Тоже с мечом в руке. Марьяша снова завыла и ползком устремилась к порогу.
-- Убью!!! Всех убью! С-суки! Гады! Змеища сатанинская!!! Курва!!!
Эх, Акимушка. Как я тебя понимаю. У самого дочка. Была. Будет. Сколько переживаний было, когда она подросла. Кстати, тоже под рукой держал железяку. Не такую как у тебя -- ятаган дарёный. Но не сувенирный -- вполне точёный и по руке примеренный. Ребята знакомые сделали из автомобильной рессоры. У нас в зонах такие мастера по металлу есть... Но -- применить не пришлось. Меня эти... коллизии как-то миновали. Проскочили. Однако и потом, раскладывая какую-нибудь даму из "по-моложе", как-то задумывался: а ведь и у этой - мама-папа есть. Тоже, поди, переживают. Даже интересоваться пытался. Обижаются: "Я уже большая девочка". Или ещё круче: "Я - взрослая самостоятельная женщина и обладаю всей полнотой гражданских прав и ответственности". Этим -- обладаешь. А вот насчёт ума и, особенно, души... Розенбаум чётко сказал:
