— Я позвоню вам завтра. Спасибо, что согласились составить мне компанию.
— Это вам спасибо за приглашение, — сдержанно отозвалась Иззи. Она никак не могла понять, почему Джо не поцеловал ее по-настоящему. — Я никогда раньше не была в Теннесси. Можно считать посещением два часа между прилетом и отлетом?
Джо задумчиво посмотрел на нее и кивнул:
— Думаю, да.
— Счастливо, — коротко попрощалась Иззи, выходя из машины (на этот раз дверцу для нее открыл шофер).
«Счастливо? Господи, да что с тобой творится, Иззи? Сначала дурацкий вопрос о жене, а теперь это небрежно брошенное словцо на прощание». Она смотрела на себя со стороны и ужасалась.
Джо позвонил на следующий день:
— Как насчет еще одного свидания? Вы согласны?
«Свидания? Так, значит, это все-таки было свидание?» — восторженно выдохнула Иззи, не помня себя от радости.
— Да, — произнесла она вслух, отчетливо ощущая, что только что сорвалась со скользкого склона и полетела вниз.
Лежа в душистой пене и потягивая белое вино с содовой, Иззи вспоминала те первые дни любви, когда чувствовала себя самой счастливой женщиной на земле.
Джо занимал все ее мысли, оттесняя на второй план обычные житейские неприятности вроде истории с юной моделью, провалившейся на конкурсе красоты и впавшей в глубокую депрессию, или шумного скандала с пятью манекенщицами, которые так самозабвенно развлекались на вечеринке, что опоздали на миланский самолет.
Джо был ее чудесной, бережно хранимой тайной. Жизнь Иззи превратилась в нескончаемое волшебное кино, и Джо, как киномеханик в будке, снова и снова запускал этот незабываемый красочный фильм.
Каждый день она надевала свои лучшие наряды, чтобы выглядеть соответственно, если Джо вдруг позвонит и пригласит ее куда-нибудь. Иззи решительно извлекла из гардероба туфли на убийственных шпильках и умопомрачительную юбку в стиле сороковых годов, которая так эффектно обтягивала бедра, что при виде ее у всех в агентстве буквально отвисла челюсть.
Они обедали и ужинали дважды в неделю, тайком держались за руки, сидя за столом, и целовались в машине по дороге в агентство или домой. Они говорили и говорили, не обращая внимания на то, что кофе давно остыл.
И все же Иззи никогда не приглашала Джо к себе, и их отношения не заходили дальше поцелуев на заднем сиденье автомобиля. Что-то удерживало Иззи от последнего шага.
Возможно, смутное подозрение, что в действительности жизнь Джо куда сложнее, чем он старается показать. «Как иначе объяснить его сдержанность? — недоумевала Иззи. — Может быть, он не вполне откровенен, когда рассказывает о себе?» Но в это она никак не могла поверить: Джо казался искренним и открытым. В любом случае Иззи не собиралась устраивать ему допрос с пристрастием. Она предпочитала молчать и надеяться, что все как-нибудь образуется.
