— Я просто заставляю себя выглядеть веселой, вот и все, — ответила Аннелизе, пряча покрасневшие от слез глаза. — Невозможно сидеть в углу, уставившись в одну точку, когда нужно заниматься ребенком.
Не раз на нее наплывало знакомое чувство безысходности и апатии, но материнская любовь — могучая сила — помогала ей выкарабкаться. Всякий раз, когда Аннелизе больше всего хотелось остаться в постели, завернувшись в пуховое одеяло, как в броню, и отгородиться от остального мира, она вспоминала о дочери и брала себя в руки.
Когда Бет подросла и стало ясно, что она унаследовала не только фиалково-синие глаза матери, но и ее эмоциональную уязвимость, главной заботой Аннелизе стало оберегать и защищать дочь. В семейной табели о рангах первое место неоспоримо принадлежало Бет.
Дальше шла сама Аннелизе. Периоды душевного подъема сменялись бессилием и нежеланием жить, тогда приходилось идти к доктору и глотать проклятые антидепрессанты. Боже, как она их ненавидела! Согласиться на них означало признать свое поражение. Авторы бесчисленных популярных статей любили порассуждать о том, что подверженность депрессиям сродни диабету. «Вы ведь не станете отказываться от инсулина, если вы диабетик?» — вопрошали они. При виде этих статей Аннелизе хотелось вцепиться кому-нибудь в горло.
И наконец, Эдвард, милый, дорогой Эдвард, занимал стабильное третье место в списке ее приоритетов.
Для женщины всегда на первом плане дети, если они у нее есть. Им прежде всего дарит она свою любовь и внимание. А для мужчины главное — женщина. Аннелизе всегда это казалось непостижимым.
Может быть, Эдвард потому и ушел, что в семье ему отводилась отнюдь не первая роль? Неужели он не понимал, что для Аннелизе это не вопрос выбора, что она просто пыталась выжить?
Аннелизе тяжело вздохнула, глядя на залив. Ради вида на взморье они с Эдвардом и купили когда-то здесь дом. В ярком свете солнца Милшон-Бей напоминала огромное зеркало, лежащее в долине в обрамлении белого песка и зеленых торфяных болот.
Впереди простирался Атлантический океан, низко летали дайки, и волны сталкивались друге другом, взметая вверх клочья белой пены. «Берегись», — рокотали волны. Местные жители никогда не забывали об опасности. Туристы же часто вели себя довольно беспечно. Они брали напрокат лодки, чтобы поплавать в живописной уединенной бухте, а потом теряли управление, и их приходилось спасать в водах Атлантики, далеко за пределами залива.
