Аннелизе с трудом узнала себя. Много лет назад один воздыхатель уверял, что с ее длинной изящной шеей и бархатными глазами лани она похожа на прима-балерину. Неужели он говорил о ней? Когда-то Аннелизе считалась одной из тамаринских красавиц, во всяком случае, так утверждал Эдвард. Когда это было? Миллион лет назад?
Где та, прежняя Аннелизе? Что с ней случилось?
Что ж, придется повозиться с лицом, решила она. Немного тонального крема, капелька крем-пудры, чтобы скрыть темные круги под глазами, тушь для ресниц — робкая попытка придать взгляду живость — и чуть-чуть жидких румян, чтобы вернуть цвет поблекшим щекам. Аннелизе всегда виртуозно пользовалась косметикой.
Это, пожалуй, единственное, что объединяло их с матерью.
Уж если Аннелизе твердо решила загубить свою жизнь, погрязнув в садоводстве, то она просто обязана тщательно следить за кожей и не выходить из дома, не подкрасив губы помадой, твердила мать.
Еще она убежденно стояла на том, что женщинам не пристало пить крепкие спиртные напитки. Аннелизе придерживалась того же мнения и теперь с запоздалым раскаянием думала о бесчисленных бокалах бренди и вина, выпитых накануне. Вчерашнее безрассудство обернулось непривычным похмельем и тупой головной болью.
— Собаки так и будут гадить на берегу, — с горячностью заверяла покупательницу Ивонна. — Нужно повесить таблички. Вот тогда владельцы собак засуетятся.
Аннелизе не одобряла подобных мер. Она предпочитала видеть на берегу собачье дерьмо, нежели уродливые таблички, грозившие хозяевам строгими карами за несоблюдение чистоты. Таблички нарушили бы первозданную дикую красоту скалистого берега тамаринской бухты.
Аннелизе молча отвернулась, пытаясь представить себе реакцию Ивонны на ее новости.
«Эдвард ушел от меня. Он теперь живет с Нелл Митчелл. Да, с той самой Нелл, моей лучшей подругой. Так-то вот. Чужая душа — потемки, верно?»
Объяснение прозвучало фальшиво, и Аннелизе попыталась подобрать другие слова, медленно проговаривая про себя фразы, которые не успела еще как следует осмыслить.
«Прежде мы с мужем уже переживали трудные времена, всякое бывало, может быть, он просто не выдержал… А у Нелл такой легкий и веселый характер, к тому же они с Эдвардом хорошо друг друга знают…»
— Что ты сказала? — Ивонна выжидающе смотрела на Аннелизе, стоя у прилавка. Покупательница уже ушла, и женщины остались одни в лавке.
— Ничего, Ивонна. Так, разговаривала сама с собой.
— Ну да, я тоже этим грешу. — Ивонна шумно вздохнула и рассеянно перелистнула страницу местной газеты. — Никто не обращает на меня внимания. Дети говорят, я трещу без умолку, а когда они пытаются вставить слово — продолжаю тараторить, так что они давно махнули на меня рукой. И это мои дети! Как тебе это нравится?
