В это время к Оденсхольму подходил начальник Минной дивизии с особым полудивизионом и 1-м дивизионом эсминцев. Туман рассеялся окончательно.
В 11 часов 55 минут было получено донесение с Дагерорта, что береговой пост видит в восьми милях ещё один германский крейсер, идущий на норд-ост. Начали поступать немецкие радиотелеграммы волною, одинаковой с «Богатырем»: сыпались без смысла неясные знаки, позывные наших судов и тому подобное. Легко было отличить, что работала неприятельская станция. Полудивизион и 1-й дивизион немедленно пошли к Такхоне и Дагерорту, чтобы перехватить неприятельский миноносец с командой, снятой с «Магдебурга», и атаковать второй крейсер, незаметно подходивший к Оденсхольму.
В 13 часов 24 минуты были получены радио с Такхоны: «Неприятельский крейсер в квадрате № 43 (в 10 милях от Дагерорта) курс ост»; а в 13 часов 25 минут — от Нижнего Дагерорта — «Вижу неприятельский миноносец в квадрате № 60 курс 60°». Как выяснилось впоследствии, это была запоздалая информация.
В 15 часов 5 минут миноносцы подошли к маяку Такхона. Узнав, что неприятельских судов с поста более не видели, они пошли полным ходом к Дагерорту, пройдя в густом тумане южнее банки Некмангрунд. В 17 часов эсминцы подошли вплотную к наблюдательному посту Нижний Дагерорт, который благодаря несколько рассеявшемуся туману удалось вызвать по семафору.
С поста сообщили, что, кроме миноносца, виденного утром, никаких неприятельских судов замечено не было. В это время туман сгустился вновь. Полудивизион и 1-й дивизион повернули обратно на Оденсхольм. Помимо них, восточнее в море находились на случай поддержки 6-й и 4-й дивизионы эсминцев. На ночь все миноносцы остались в дозоре в устье Финского залива
Тем временем у самого острова туман окончательно рассеялся, и нашим морякам открылась полная картина происшедшего.
Из мемуаров капитана 1-го ранга Графа:
«Ещё так недавно блестящий крейсер теперь представлял собой печальную картину. От взрыва патронного погреба носовая часть до фок-мачты была почти оторвана и представляла собой груду железа. Первой трубы и фок-мачты не было: они также были снесены взрывом. Нашими снарядами было оторвано дуло одного орудия, сорвана телеграфная сеть, и в дымовых трубах было видно много осколков. «Магдебург» сидел на мели приблизительно до командирского мостика, но вся кормовая часть была на чистой воде и в полной исправности. Все механизмы были целы, так что даже при последующих работах по его снятию на нём можно было без всякого ремонта развести пары и его же помпами выкачивать воду. Внутренние помещения и верхняя палуба находились в хаотическом состоянии — были завалены гильзами, патронами, пулемётами, винтовками, койками, офицерскими и матросскими вещами и другими предметами. Как объясняли офицеры, это всё было приготовлено для перегрузки на миноносец, чему помешали наши крейсера. Катастрофа с «Магдебургом» произошла так внезапно, что в кают-компании на столе остались даже тарелки с недоеденными кушаньями и недопитая бутылка пива».
