Единая военная доктрина Фрунзе
Теоретические положения, внесенные Фрунзе в военное искусство, получили полное подтверждение в годы Великой Отечественной войны
Юрий Бардахчиев
Мы говорили в предыдущей статье о том, что в советской военной мысли 20–30-х годов сталкивались два радикально противостоящих друг другу представления о будущей войне: как о войне высокотехнологической, до предела насыщенной техникой, в которой человек будет играть лишь вспомогательную роль, и как о войне лихой, полупартизанской, где главной будет фигура парадоксально мыслящего, нестандартно поступающего народного командира.
Мы также упоминали о том, что во взаимном противоборстве находились не только эти две военные концепции сами по себе, но что они стали продолжением и проявлением конфликта совсем другого характера.
С одной стороны, этот конфликт был идеологическим: военно-политической идее о принесении революции в Европу «на штыках красных бойцов» противостояла другая идея, выраженная в словах популярной песни «чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим».
А с другой стороны, это был политический конфликт в элите (Троцкий и его группа против Сталина и его группы).
При этом надо учесть, что позиции сторон не были абсолютно однозначны и неизменны. Например, после проигрыша в советско-польской войне 1920 года и после поражения венгерской революции Троцкий снял тезис о необходимости нести революцию «на штыках», и напротив, говорил о важности обороны в будущей войне. А его сторонник Тухачевский продолжал отстаивать эту идею до конца 30-х годов.
Одним из критических событий с точки зрения выработки новой стратегии Красной Армии стало военное совещание на XI съезде РКП(б) весной 1922 года. Это совещание должно было дать рекомендации для резолюции съезда по вопросам военного строительства, однако фактически оно вылилось в непримиримое столкновение двух военно-политических концепций, двух различных подходов к содержанию военной доктрины Советского государства, его Вооруженных Сил.
Прежде чем описать это столкновение позиций, сделаем одно отступление.
XI съезд был последним, на котором выступал Ленин: здоровье больше не позволяло вождю революции практически участвовать в руководстве политикой страны. Однако к этому съезду Ленин задолго готовился и в ходе его использовал все политические и организационные механизмы, чтобы были приняты нужные ему решения. И, в частности, решение о назначении Сталина Генеральным секретарем ЦК РКП(б).
