– Я воин, а не поэт.
– А?
– «А?» Ты прямо как офицер Психбюро.
На этот раз это пугало, чем бы оно ни было, не покажется. По крайней мере без моей подачи. А у меня нет никаких идей насчет того, как закинуть удочку.
Мне кажется, я знаю, как чувствует себя сыщик в погоне за убийцей-психопатом. Он знает, что этот человек здесь, убивает, потому что хочет, чтобы его поймали, но сама иррациональность убийцы не дает никакой возможности его поймать…
Не в той ли роли, которую он здесь разыгрывает, его проблема? В этой игре в супервоина? Или это крик поэта рвется из-под маски командира? Конфликт между требованиями роли и природой играющего ее актера?
Я думаю, что нет. Воин – это его квинтэссенция, насколько я его знаю.
Он выбрал меня потому, что я не из его банды. И теперь, возможно, он прячется от меня по той же причине.
– Ты занесен в список кандидатов Командной Академии? – спрашиваю я, меняя тему.
Не включить в список – значит здорово прищемить ему яйца. Пропустить офицера несколько раз – значит, объявить, что он достиг своего уровня некомпетентности. Никого не выгоняют, тем более теперь, но на дальнейшем продвижении можно ставить крест.
– Да. Скорее всего не попаду туда, пока не закончится эта возня. Я намечен в командиры эскадрильи на следующие два вылета, потом в штаб соединения клаймеров. Еще по крайней мере два года проторчу на Ханаане. Потом, наверное, обратно на флот. Либо эскадрилья истребителей, либо заместитель командующего флотилией. Времени на учебу в Командной Академии сейчас нет. Все обучение в деле.
Здесь кроется слабый шанс. Перспектива повышения попала под угрозу главной сущности войны – внезапной смерти.
– Почему ты пошел добровольцем?
– На клаймеры? Я не доброволец.
– Как? Ты же говорил…
– Только на бумаге. Я просился на Ханаан. Поговори с офицерами нашего возраста. Многие из них находятся здесь по «настоятельной рекомендации» сверху. Что воспринимается как устный приказ. Делается это просто. Клаймеры – это единственное реально работающее из всего, что у нас есть. Для них нужны офицеры. А потому: не служил на клаймерах – не будешь получать повышения. Не откликаешься на требования службы – значит, ты не профессионал.
В его словах звучит желчная горечь.
Он выпивает полчашки и говорит:
– На фига я стал бы просить такое? Шансы, что моя задница будет расщеплена на ионы, пять к одному не в мою пользу. Неужели я похож на полного идиота?
Он вспоминает о роли. Бросает резкий взгляд на Кригсхаузера, который мог слышать.
