Меня беспокоит отсутствие грубой клетчатки. После аварии я долго был помешан на диетическом питании, да и сейчас иногда слежу. Грубая клетчатка – это важно.
Раньше на клаймерах были склады для свежих продуктов, но все холодильники и морозильники исчезли, когда увеличилось количество ракет.
Командир вгрызается в яблоко. Глаза его смеются.
Единственное, что здесь можно любить, – это фруктовый сок. Побольше концентрата да побольше воды. Членам экипажа нравится такой рецепт. Конечный результат они называют «сок из клопа». Иногда похоже.
Воды нужно много. Она используется в качестве топлива, в аварийной системе охлаждения, в системе поддержания атмосферы и как основной пищевой ингредиент. Она делает брюхо набитым, дом теплым или прохладным, воздух пригодным для дыхания и заставляет мурлыкать камеру ядерного синтеза.
– Прошу разрешения на выброс за борт, – говорит Бредли в явной попытке привлечь к себе внимание командира. Если есть у младшего лейтенанта слабость – так это его желание быть на глазах начальства. Я ищу, кто бы объяснил, о чем он говорит. Объясняет сам Бредли.
– Использованную воду, все наши отходы, включая углерод из воздуха, прессуют и выбрасывают за борт. Для сложных перерабатывающих устройств места нет.
– Давай выбрасывай, – говорит Старик. И поворачивается ко мне. – Представляешь? Плывет в нормальном пространстве корабль-носитель в облаке говенных канистр.
Улыбается, грызет яблоко. Как только я готов слушать дальше, он продолжает:
– Через миллионы лет найдет одну из них иноземная цивилизация. И канистра станет самым загадочным экспонатом в их ксеноархеологическом музее. Я вижу, как они пятьдесят тысяч тваречасов потратят, чтобы понять культовые функции этого предмета.
– Культовые функции? Это местный юмор?
Старик тычет огрызком яблока в сторону старпома. Яневич говорит:
– Это он надо мной смеется. Во время отпуска я помогал археологам копаться в дочеловеческом культурном слое.
– У друзей мистера Яневича, – продолжает командир, – есть ответы на любые вопросы. Если не задавать вопросов неправильных. Когда они говорят, что предмет имеет культовое или ритуальное значение, они на самом деле просто не знают, что это такое. Так вот они работают.
Мое удивление, должно быть, заметно. На лице Яневича появляется одна из его довольных улыбок. Он смотрит на меня. Люди – бесконечная загадка. Складываешь кусочек за кусочком, но всегда остаются детали, которые в мозаику не лезут.
