Спрос породил технологию клаймерного перехода буквально за одну ночь. Первый боевой клаймер вылетел в патруль через тринадцать месяцев после открытия феномена клайминга.
Конец предварительных сведений. Большое спасибо за проявленный интерес. Не соблаговолите ли теперь удалиться? Мы тут все очень заняты.
Вейрес сказал не совсем так, но совершенно ясно. Не думаю, что и я сильно полюблю его.
Второй час моего пребывания на борту. Только что я получил бесценный урок. Не старайся познакомиться со всеми и не зевай. В гонках с выбыванием за койками я оставил себя лишним.
Я вернулся в операционный отсек, полагая, что спокойно займу теперь, когда суета закончилась, какую-нибудь из оставшихся коек. Таковых не оказалось. На меня глядят члены экипажа, и я не могу понять, то ли они заранее злорадствуют, то ли хотят по моей реакции понять, чего я стою.
Здесь нет офицерского салона. Нет сержантского кубрика. Офицерской кают-компанией служит откидной стол длиною в метр в эксплуатационном отсеке, который используется и для приготовления пищи, и в качестве гладильной доски. Круглые сутки.
Я осматриваю весь оружейный отсек, но не нахожу себе дома. Чувствуя себя законченным кретином, я прохожу через эксплуатационный отсек, продолжая выслушивать вежливые отказы, и в конце концов встречаюсь глазами с Бредли.
– Чарли, на этой шаланде просто уравниловка.
– Я вижу, у вас проблемы, лейтенант. Я знаю, где осталось место – в постирочной.
Постирочная – это раковина, используемая и для умывания, и – при случае – для облегчения тошноты. Для себя Бредли растянул дополнительную койку, найдя свободное место у потолка.
Он растет в моих глазах. Это его первый полет, он немногим больше моего знает о корабле, однако сумел предвидеть трудности и предпринял необходимые действия.
– Здесь особо не заспишься.
Когда на корабле появится собственная гравитация, койка погрузится в раковину.
– Похоже. Это единственная на корабле раковина. Есть и свои плюсы – тебе не придется ни с кем делиться.
– Меня подмывает психануть, но боюсь, что это вернейший способ испортить репутацию.
Двое солдат, подчиненных Бредли, смотрят на меня каменными глазами, ожидая дальнейших действий.
– Верно. – Он переходит на шепот. – Старик говорит, что наблюдать за новыми офицерами – их любимый вид спорта.
– Значит, мы с тобой против всего мира. Спасибо тебе. В следующий раз, если он будет, не стану изображать туриста.
– Все дело в долгом перерыве. Инстинкты притупляются. Это сразу заметно.
