Вступая в такую отчаянную борьбу со злыми духами, суеверный ордынец шел на самопожертвование, ибо считал, что нечистая сила, мучившая Кондрата, может в любой миг наброситься на него самого...
Так прошло для Селима много тревожных дней и ночей. Только на втором месяце своей болезни стал Кондрат понемногу поправляться.
Лекарь, чтобы больной не скучал, разрешил ордынцу допускать к нему гостей. К Хурделице приходили знакомые офицеры, вместе с ним сражавшиеся под Измаилом. Каждое их посещение и развлекало Кондрата, и в то же время наводило его на мрачные размышления. Слухи о наградах и милостях, которыми осыпала императрица Потемкина и своих придворных вельмож, и пороха не нюхавших во время великой битвы за Измаил, обижали армию.
Офицеров и солдат особенно возмущало то, что награды эти щедро раздаются царицей разным проходимцам- иностранцам, ненавидящим все русское, что на придворные празднества тратятся огромные суммы денег, когда армия испытывает недостатки во всем необходимом.
Непонятным и даже предательским казалась многим близорукость царицы и светлейшего, отказавшихся от похода на турецкую столицу в самый благоприятный для этого момент. Ведь султанская армия фактически была разгромлена под Измаилом, и коварный враг мог быть легко и навсегда усмирен. Но больше всего огорчало то, что герой-полководец, вожак армии, которого любили и которому так верили, — Суворов — находился в опале, а лавры его пожинали разные сановные вертопрахи.
В одно из своих посещений офицеры за стаканом вина прочитали Кондрату презабавное сочинение некоего Павла Дмитриевича Цициянова — «Беседа российских солдат в царстве мертвых». Автор едко высмеивал Потемкина.
Сатирическое произведение это было написано в виде разговора двух павших в сражении солдат — Статного и Двужильного.
В другой раз офицеры, предварительно удалив из комнаты Селима, прочитали статью из только что полученного, но уже потрепанного «Политического журнала», издаваемого профессором Московского университета А. Сохацким. Статья, открывавшая этот журнал, защищала так называемые «низкие сословия». Автор утверждал, что с 1789 года началось новое время — время «ограничения деспотических сословий». Кондрату многое было сначала неясным. Почему, например, «ограничение деспотических сословий» начиналось с 1789 года? Он, не стесняясь, спросил об этом у одного из своих собеседников. Гости переглянулись.
