Скоро по занесенным мокрым снегом дорогам потянулись на зимние квартиры колонны войск. В обозах на телегах лежали раненые и больные.
В Измаиле ими уже были забиты лазареты, под которые пришлось отвести два уцелевших после штурма городских квартала. Эти лазареты, где скопились тысячи раненых, простуженных, завшивевших людей, превратились в настоящее гнездо заразы. Повально свирепствовала горячка — каждый день от нее умирало много людей. Теперь за армией победителей, которая двигалась на зимовку в соседние города и села, тянулся страшный хвост — телеги с больными и умирающими. А недалеко от обочин дорог вырастали невысокие холмики — безымянные солдатские могилы.
Кондрат заболел уже в дороге — как только выехал со своими гусарами из разрушенного Измаила. Его бросало то в жар, то в холод. Голову разламывала тупая нарастающая боль. Он еле держался в седле, но старался казаться здоровым, так как больше всего боялся попасть на больничную телегу, где лежали умирающие.
Хурделица обрадовался, когда после нескольких мучительных для него переходов они стали, наконец, спускаться с Ренийской возвышенности к длинному узкому мосту, ведущему к маленькому городку Галацу.
Здесь со своей частью Хурделица должен был провести зиму.
При переезде через галацкий мост силы на минуту оставили Кондрата. У него закружилась голова, поводья выпали из рук. Ехавший рядом Селим помог ему удержаться в седле. Так, поддерживаемый своим другом ордынцем, въехал он в Галац и после недолгого блуждания по узким улицам города остановился у маленького домика на берегу Дуная, где вестовые уже приготовили ему квартиру.
В жарко натопленной горенке этого домика пролежал Кондрат в постели без малого шесть недель. Селим преданно ухаживал за больным. Поил его то настоями трав, которые ему давали знахари-цыгане, то какой-то микстурой, что приносил пользовавший больного лекарь.
Болезнь протекала бурно. Периоды полного расслабления, почти забытья, вдруг сменялись припадками горячечного бреда. Тогда Кондрат вскакивал со своего ложа и вырывался из рук ордынца, пытаясь выбежать на ночную улицу. Большого труда стоило Селиму в таких случаях связать своего кунака и снова уложить в постель. Иногда, глядя на мечущегося в жару, в бреду друга, суеверный ордынец, считавший, что причиной болезни являются злые духи, вселившиеся в Кондрата, став на колени у его кровати и повернувшись лицом к востоку, читал стихи из Корана, прося аллаха помочь занедужавшему побратиму. Если молитвы не помогали и больной продолжал бредить, Селим выхватывал шашку и начинал яростно рубить воздух над хворым, чтобы отогнать терзавших его злых демонов.
