Предположим теперь, что Копье означает охоту, а Рыба — лодку. Нет, это глупо в его настоящем положении. Но тогда другие версии? Весь долгий теплый день он снова и снова складывал в уме различные комбинации толкований трех символов. Но неизменно доминирующее значение в его мыслях занимал Крест с Глазом. Глубоко в его душе жила уверенность, что он никогда не совершал и не совершит смертного греха — значит, его ждет какое-то зло от Нечистого и его слуг.
После длительных размышлений Иеро решил, что существо в летательном аппарате, кем бы оно ни было — человеком или лемутом, не смогло достаточно точно засечь их укрытие. Поэтому он вместе со своими спутниками оставался под сенью елей, пока тусклое красное солнце не стало склоняться к западу. Тогда они покинули свое мрачное убежище и двинулись в путь по грязной тропинке, петлявшей между последними большими деревьями Тайга.
Вскоре вокруг стали показываться поблескивающие в свете ярких звезд озерца воды, их становилось все больше и больше. Деревья уменьшались в размерах и в числе и, наконец, исчезли совсем. Странное и тревожное благоухание доносилось от огромных бледных ночных цветов, плававших на поверхности озер. Вокруг рос папоротник невиданной, огромной величины: некоторые заросли скрывали Клоца с головой и были настолько непроходимы, что путешественникам приходилось огибать их. Воздух стал более теплым и сырым, кроме запаха цветов в нем постоянно ощущался привкус гниющих растений. Они покинули Тайг с его свежими прохладными ветрами и дышали теперь испарениями Пайлуда — чудовищного болота, — на протяжении сотен миль окаймлявшего северные границы Внутреннего моря. Это был непроходимый и опасный район, география которого была почти не изучена.
Пока Иеро вспоминал все это, впереди них раздался оглушительный квакающий рев. Он заглушил привычные ночные звуки: постоянное жужжанье туч насекомых, громкоголосый хор лягушек и птичьи вскрики.
Клоц резко остановился, и впереди него в темноте Горм смутной серой тенью припал к земле, не более чем на фут возвышаясь над ковром травы и мха. На несколько мгновений все замерли, вслушиваясь в темноту, но нового вопля не последовало, и путешественники осторожно двинулись дальше. Однако не успели они пройти и сотни ярдов, как утробный рев снова разорвал тишину. Затем воцарилась внезапная тишина. Смолкли голоса и шорохи мелких животных и птиц, только мириады москитов продолжали гудеть над головой. Троица путешественников снова замерла, но ненадолго.
