— Прошу извинить — я имѣю честь говорить съ сэръ Гэемъ Морвиль, какъ кажется?
— Я капитанъ Морвиль, сэръ, — отвѣчалъ гордо Филиппъ.
— Ахъ, извините! я ошибся. Mille pardons! и и незнакомый удалился, оставивъ Филиппа въ крайнемъ недоумѣніи. Эдмонстоны между тѣмъ сидѣли уже въ броадстонскомъ концертѣ и наслаждались прекрасной музыкой. Въ срединѣ одной итальянской аріи, которую Эмми слушала съ большимъ вниманіемъ, Гэй вдругъ тронулъ молодую дѣвушку за руку.
— ПосмотритеІ- сказалъ онъ, указывая ей пальцемъ на слѣдующія слова, намечатанныя на афишѣ:
Соло для скрипки….. Mr S. B. Dixon.
Эмми вопросительно взглянула на Гэя. Говорить нельзя было, она замѣтила только, что онъ весь вспыхнулъ, когда скрипачъ взошелъ на эстраду, и что во все время, пока тотъ игралъ, ея сосѣдь сидѣлъ, опустивъ глаза. Концертъ кончился, они сѣли въ карету; но не успѣлъ экипажъ тронуться съ мѣста, какъ Гэй воскликнулъ:
— Мистриссъ Эдмонстонъ! вѣдь это мой дядя? Я увѣренъ, что такъ. Завтра же поѣду верхомъ въ Броадстонъ и разузнаю.
— Дядя вашъ? спросила она съ удивленіемъ. — Вотъ не воображала-то!
— S. B. Dixon! Его зовутъ Себастьяномъ. Это вѣрно онъ. Онъ вернулся изъ Америки. Вотъ странно-то! Какъ вы думаете, я успѣю еще застать его дома завтра утромъ?
— Безъ сомнѣнія, артисты встаютъ всегда поздно.
— Такъ я до завтрака къ нему отправлюсь. Впрочемъ, не зайдти ли лучше къ Редфорду прежде, или въ музыкальный магазинъ для справки? Немудрено и ошибиться. Но какъ я буду радъ, если это онъ! такъ давно желалъ его видѣть.
— Неужели? подумала про себя мистриссь Эдмонстонъ:- однако, не всѣ такъ же думаютъ, какъ Гэй. Бѣдный родственникъ не находка. Это дѣлаетъ ему честь. Но лучше бы господинъ Диксонъ не являлся сюда. Мужа дома нѣтъ, хоть тутъ дурнаго ничего не выйдетъ, но все-таки я не знаю, какъ лучше поступить. Запретить Гэю ѣхать въ Броадстонъ нельзя; я, пожалуй, сильно огорчу его, и кто знаетъ? можетъ быть, дядя-то и исправился теперь. Вѣдь онъ близкій его родственникъ, я не имѣю права запрещать ему съ нимъ видѣться, Конечно, у Гэя свой царь въ головѣ; а вce лучше было бы, если бы мужъ былъ дома.
Вслѣдствіе этихъ размышленій, мистриссъ Эдмонстонъ ни слова не сказала Гэю, когда тотъ рано утромъ, на другой день, отправился верхомъ въ Броадстонъ. Онъ остановился въ гостиницѣ; въ ту минуту, какъ онъ слѣзалъ съ лошади, какой-то мальчикъ подалъ ему маленькую записочку. Гэй дотого углубился въ чтеніе ея, что не замѣтилъ Филиппа, который, проходя по улицѣ мимо, окликнулъ его два раза. Наконецъ, вздрогнувъ, онъ поднялъ голову и, подавая записку кузену, радостно сказалъ:
