— Ну, ну, ну, положимъ что такъ! Ты ничего не понимаешь, я вижу.
— Да что жъ мнѣ понимать? спросила съ удивленіемъ Эмми.
— Какъ что? развѣ ты не видишь, что Лора очень любитъ Филиппа?
— А что жъ такое? Если бы у насъ не было Чарльза, мы бы всѣ любили Филиппа какъ роднаго брата.
— Какъ брата! Ха! ха! ха! ты притворяешься, кажется, глупенькой, Эмми. Развѣ ты не поняла моихъ словъ?
— О нѣтъ! возразила та, вся вспыхнувъ. Очень хорошо поняла, но тогда бы Филиппъ сдѣлалъ предложеніе.
— А кто знаетъ? можетъ, предложеніе и сдѣлано?
— Не можетъ быть, мы въ близкомъ родствѣ, сказала Эмми, совершенно сконфуженная. Тебѣ не слѣдуетъ даже говорить объ этомъ, Эва. Я знаю, что ты шутишь, но мнѣ эти шутки не нравятся, да и мама не любитъ, чтобы со мной говорили о любви. Прошу тебя, не труни надъ ними и не конфузь ceстру. Пожалуста!
У Эмми было какое-то особенное умѣнье просить, такъ что Эвелина тутъ же обѣщала исполнить ея просьбу. Притомъ, она слишкомъ уважала Лору и капитана Морвиля, чтобы позволить себѣ насмѣяться надъ ними, хотя строгость послѣдняго иногда и подзадоривала ее на колкости.
На слѣдующее утро мистриссъ Эдмонстонъ рѣшила, что ей не слѣдуетъ оставлить молодежь одну въ гостиной, и она усѣлась тамъ съ своей работой, по, какъ нарочно, кавалеры въ этотъ день держались въ сторонѣ отъ дамъ. Лора была спокойнѣе, хотя ей до сихъ поръ не удалось переговорить tête-à-tête съ Филиппомъ, который упорно отдалялся отъ нея, воображая, что никто не замѣчаетъ перемѣны въ ихъ отношеніяхъ.
Насталъ обѣдъ. Лора заранѣе волновалась при мысли, что Филиппу придется быть ея кавалеромъ. Такъ и вышло; онъ подалъ ей руку, и за столомъ они размѣстились очень удачно. Сосѣдка Филиппа съ другой стороны была мистриссъ Браунлау, болтавшая безъ умолку съ де Курси, а сосѣдъ Лоры былъ глухой мистеръ Гайлэй, который довольствовался скромной бесѣдой съ миссъ Браунлау. Чарльзъ лежалъ у себя въ комнатѣ: слѣдить за ними не кому было. Вплоть до середины обѣда они разговаривали о пустякахъ.
— Нашъ полкъ будетъ стоять въ Келтербери и мнѣ часто можно будетъ ѣздить въ Гольуэль, сказалъ наконецъ Филиппъ вполголоса, видя, что всѣ заняты.
— Какъ я рада! Только, Бога ради, теперь не говори, шепнула ему Лора.
— Не бойся, никто не слышитъ, а мнѣ нужно многое тебѣ сказать. — Она опустила голову на тарелку и слушала.
— Ты хорошо дѣйствовала; ты удержала его — и Филиппъ взглянулъ въ ту сторону, гдѣ сидѣлъ Гэй, — но теперь постарайся владѣть собою и не конфузься безпрестанно.
