Вот это вполне могло служить объяснением.
Они остановились у большого, специального выпуска "ролса", ожидающего у входа в фойе. Все как-то неожиданно быстро решилось само собой.
Водитель распахнул дверцу перед мэром, и его милость пригласил Бернарда занять переднее место.
- Джордж, домой, пожалуйста, - приказал он.
Пол погрузился в пышное мягкое сиденье с широким подлокотником. Он обожал роскошь.
Чуть слышно по радио звучала оркестровая музыка. Мэр предложил артисту небольшую, но дорогую сигару.
Неожиданно для самого себя, Бернард поддался искушению.
Он сидел в роскошном автомобиле, великолепные фары которого излучают мощный сияющий свет на живую изгородь вдоль дороги. Машина мчит его к вкусному обеду в большом комфортном особняке. Можно откинуться назад и насладиться движением.
Правда, у него был один вопрос, который ему очень хотелось задать, но он не осмеливался - остался ли в глубине сада тот уютный бассейн? Или Пол засыпал его, чтобы предать забвению тот случай, когда он неожиданно вернулся из Лондона и застал Эллу и Бернарда купающимися в бассейне обнаженными?
Пол снял цепочку, спрятал медальоны в отделанный бархатом футляр и убрал его в карман.
- Ну и ну! Вечер очень душный, - произнес он. - Не искупаться ли нам в бассейне перед обедом?
Бернард смущенно поежился.
- В бассейне? - спросил он.
- А где же еще? - улыбнулся Пол. - Я в нем многое изменил с тех пор, как ты видел его в последний раз. Современный кафель, скрытое освещение - славный такой бассейн.
Автомобиль плавно подкатил к извилистой подъездной аллее и остановился перед домом эпохи короля Георга.
Дом был освещен изнутри, и сквозь высокие окна Бернард увидел старинную, восемнадцатого века, лестницу, спускающуюся вниз с четвертого этажа.
Ее украшенная завитками металлическая балюстрада была декорирована листьями стелющегося растения и выходила в простор холла с полом, покрытым белым мрамором.
Холл был освещен мавританской лампой, отбрасывающей таинственные тени на античную статую.
Пол вынул из кармана большой ключ от входной двери, и Бернард изумленно на него уставился.
- У тебя нет слуг?
- Мэри, повар-экономка, уехала на уикэнд, а та, что приходит днем, заканчивает в пять часов.
Бернард покрылся испариной.
И вдруг он услышал неумолчное, безутешное стрекотание кузнечиков, доносящееся отовсюду. Ему казалось, с каждой травинки, с каждого цветка, с каждой ветки дерева они говорили ему "не-делай-этого, не-делай-этого, не-делай-этого", когда он входил в дом.