Сжимаются пальцы на горле.
Желаю! Извечная эта программа
Не хочет никак потерять популярности.
А если нельзя – это минимум драма,
Пусть даже не нужно, мы будем упрямо
Стоять на своем в ослеплении ярости.
Меняется медленно мировоззрение,
И зрение мира меняется медленно.
Слепым в этом мире поможет не зрение,
А осязание – прикосновение
к зрячему.
Пусть хотя бы к последнему,
Только б уцелеть ему!
Я никогда не верил в идолов,
Ни в «Бога нет», ни в «С нами Бог»,
Ах, Бога нет, так надо выдумать,
Ах, «Gott mit uns», так «Hände hoch».
Я никогда не верил в крайности,
Ни в «Только я», ни в «Только мы»,
Ах, только ты – себе и кланяйся,
Вы – головы без головы.
Ни гения, ни идиота
Ни в ком пока не разглядел.
Вода, земля или … болото.
Неужто в нем водораздел?
Когда ты стоишь у развилки дорог,
Вокруг тебя синие ели –
Тебе выбирать, предваряя итог,
Течения, рифы и мели.
И мысли, и чувства, и долю твою
Поглотит бесстрастная Лета.
Какую же выбрать златую струю –
Ученого или поэта?
Ученый тропу среди сотен дорог
Найдет, но, увы, он не пастырь.
Поэт в этом мире всегда одинок,
Ученые – это же каста.
Поэт не сумеет – увы – оценить
Ученого, будь он хоть гений,
Но только поэту дано сохранить
Текущую нить поколений.
Промчатся тачанкой лихие года,
И жизнь промелькнет, как мгновение.
Ученые – это всегда навсегда,
Поэт обречен на забвение.
Но все ж напоследок я должен сказать
Желающим утвердиться:
Ученым, наверное, можно стать,
Поэтом надо родиться!
Тем, для кого и слово – дело,
Переступившим рубежи,
Неужто им не надоело
Стоять над пропастью во лжи?
Кто вырос из штанишек детских,
Поймет без всякого труда,
Что Русь быть может несоветской,
Антисоветской – никогда.
Глумясь над тем, что свято людям,
Клянут родных,
У них своих святынь не будет,
Раз нет иных.
Им наш любой противен лидер,
На всё – навет.
Они за то нас ненавидят,
Что мы их – нет!
В Писаньи сказано: «Награбленное грабь!»
В Писаньи сказано: «Возьми за око око!»
Так что ж Писанье – проповедь добра,
А может, проповедь порока?
Погрязла – вся – во лжи
Святых пророков рать
И учит нас не жить,
А учит умирать.
Куда же – в рай иль в ад –
Нам открывают дверь?
А двери говорят:
«Не верь! Не верь! Не верь!»
Поднявший меч погибнет от меча,
А отравителю дадут отраву,
Но как быть с тем, который закричал:
Нет, только не Христа - Варавву!
Когда же, завершив круговорот,
Благая весть вновь спустится на землю,
Толпа ее крикливо осмеет,
Не видя, ненавидя и не внемля.
Потом, наверно, сменит наконец
