Матиас наклонился за ней. Выпрямляясь, он заметил в нескольких шагах справа от себя девочку лет семи-восьми, которая с серьезным видом спокойно глядела на него широко раскрытыми глазами. Он изобразил на лице подобие улыбки, но девочка не стала отвечать ему, и только несколько секунд спустя он увидел, как она переводит взгляд на моток веревки, который он держал в руке на уровне груди. Более тщательный осмотр не разочаровал его: это была прекрасная находка – матово-блестящая, с ровными, тонко скрученными волокнами, по всей видимости, очень прочная.
На мгновение ему показалось, что он узнал ее, как вещь, которую когда-то давно потерял. Должно быть, точно такая же веревочка уже заняла важное место в его мыслях. Может, она была вместе с остальными в обувной коробке? В памяти сразу возник бескрайний свет дождливого пейзажа, где на первый взгляд ни одна веревочка не фигурировала.
Оставалось лишь положить ее в карман. Но, едва начав совершать это действие, он застыл в нерешительности, глядя на свою еще полусогнутую руку. Он увидел, что ногти на ней слишком длинные, о чем знал и раньше. Кроме того, он заметил, что, отрастая, они приняли чересчур заостренную форму – он, разумеется, подстригал их совсем иначе.
Девочка по-прежнему глядела в его сторону. Однако было сложно определить, смотрит ли она на него или на что-то вдали, а может, и вовсе ни на что; казалось, глаза ее слишком широко открыты, чтобы смотреть на какой-то отдельный предмет – разве что очень больших размеров. Должно быть, она просто смотрела на море.
Матиас опустил руку. Внезапно двигатели остановились. Вибрация сразу же прекратилась, а вместе с ней прекратился и тот глубинный шум, который сопровождал движение корабля с момента отплытия. Все пассажиры молча и неподвижно столпились на переполненной палубе, откуда предстояла высадка на берег. Заранее приготовившись к выходу, почти все они держали в руках багаж. Все лица были обращены влево, все взгляды прикованы к верхней площадке пристани, на которой так же молча и неподвижно тесной группой стояли десятка два человек, отыскивая глазами знакомых среди толпы на маленьком пароходе. Выражение лиц с той и с другой стороны было одинаковым: напряженным, почти тревожным, до странности единообразным и застывшим.
Пароход шел по инерции, под шелест взрезаемой и скользящей вдоль его корпуса воды. Сзади, по левому борту, чуть обгоняя корабль, вдоль пристани медленно пролетела серая чайка; не совершая ни малейшего движения, она спланировала на уровне пассажирского трапа, склонив голову набок, так, чтобы одним своим глазом – круглым, бездушным и пустым – наблюдать, что происходит внизу.
