Он вновь возвращается к дому. Подходит к окну, за которым, вероятно, расположена кухня, и удостоверяется, что ставни из цельного дерева плотно закрыты, а не просто слегка притворены. Так что разглядывать что-то внутри не стоит и пытаться.
Сейчас он снова сядет на велосипед. Ему остается только уехать отсюда.
Он ужасно разочарован. Он надеялся, что хотя бы здесь ему окажут лучший прием. Всю дорогу сюда он радовался, собираясь остановиться у добрых друзей детства, и даже не подумал, что их может не оказаться дома.
С самого утра – нет, еще со вчерашнего вечера – он радовался, собираясь остановиться у добрых друзей детства, говоря себе, что они, наверное, очень удивятся, когда увидят, как он – ни разу не бывавший с тех пор на острове – подъезжает на велосипеде. Ему, однако, не раз доводилось видеть всех четырех детей Робера Марека, которые время от времени приезжали ненадолго погостить в город к своему дяде, жившему в двух шагах от дома самого Матиаса. С тех пор как он последний раз их видел, они, наверное, выросли, так что он вполне мог бы их не узнать, но легко мог прикинуться, будто узнает их, чтобы родные ничего не заметили. Может быть, его пригласят поужинать; это, разумеется, было бы куда приятнее, чем съесть в одиночку два бутерброда, которые он захватил с собой в качестве легкой закуски и которые, плавясь от жары, томились в левом кармане его овчинной куртки.
Жара действительно становилась невыносимой. Наклон местности стал круче, и Матиасу пришлось сбавить ход. Дважды он останавливался и заходил в уединенно стоящие вдоль дороги дома. Сразу понимая, что у него ничего не купят, он почти тут же уходил. Добравшись до развилки, от которой шла дорога к мельнице, он поехал дальше прямо: согласно сведениям, которыми он располагал об этих людях, не было никакой надежды продать им даже самый дешевый товар; посему незачем туда и ехать; он и так потерял уйму времени.
Чуть поодаль он заметил выстроенный в стороне от дороги, в конце длинной неухоженной дорожки, домик. Чересчур убогий вид этого сооружения избавил Матиаса от обязанности ехать туда. Он посмотрел на часы: было уже за полдень.
Теперь, когда дорога уже не поднималась в гору, ехать стало полегче. Вскоре он очутился на повороте у второго километра. Недавно подновленная надпись на белом столбике гласила: «Маяк на Черных Скалах – 1,6 км». Все в округе говорили «большой маяк». Проехав еще пятьдесят метров, Матиас свернул с шоссе влево и поехал по проселочной дороге, которая вела к ферме Мареков.
