Матиас недоумевал, что же такого она могла натворить, чтобы собственная мать стала относиться к ней с такой ненавистью. Конечно, девочка выглядела не по годам развитой. Но «бессердечная», «развратная», «злая» – это нечто другое. В истории с молодым рыбаком, женитьбу которого она – как говорили – расстроила, было много неясного. Роль, которую играл в ней этот парень, якобы «влюбившийся» в девочку, была по меньшей мере довольно странной. И зачем постороннему в память о своем приезде понадобилось присылать своей маленькой спутнице, с которой он провел всего полдня, фотографию в такой дорогой раме? Мать без тени улыбки говорила о «колдовской силе» и уверяла, что «еще совсем недавно и даже не за такое» ее дочь сожгли бы на костре, как ведьму.
Сухая трава у подножия сосны запылала, а вслед за ней загорелся подол ситцевого платья. Виолетта изогнулась в другую сторону и запрокинула голову, открыв рот. Тем временем Матиасу наконец удалось приступить к прощанию. Да, он расскажет чересчур снисходительному дядюшке о последней выходке его Жаклин. Нет, он вряд ли сможет увидеть ее сегодня утром, потому что она пасет овец на краю обрыва, вдали от дороги, и даже если он свернет, то все равно поедет в противоположную сторону – к ферме Мареков – если только он не собирается ехать прямо до самого маяка.
Матиас не стал смотреть на часы, догадываясь о тех напрасных сожалениях, которые он испытает, узнав, что опять потерял столько Бремени. Вместо этого он попытался крутить педали побыстрее, но тогда ему начал мешать чемодан; для разнообразия он поехал, держа левой рукой одновременно и ручку руля, и ручку чемоданчика – что тоже было неудобно. Наклон местности стал менее пологим, так что ему пришлось сбавить ход. Кроме того, солнце палило, и жара становилась невыносимой.
Он дважды останавливался и заходил в дома, уединенно стоящие вдоль дороги; и выходил оттуда настолько поспешно, что у него возникло впечатление, будто в одном из них он упустил сделку, вместо того чтобы задержаться там лишние десять секунд.
Доехав до ответвления дороги, ведущей к мельнице, он продолжил свой путь прямо: поворот вдруг показался ему напрасным.
Чуть подальше Матиас не останавливаясь проехал мимо небольшого домика, расположенного совсем недалеко от дороги – отныне ровной, – под тем лишь предлогом, что тот был невзрачен на вид. Он подумал, что неплохо бы все же заглянуть на ферму Мареков: с этими людьми он был давно знаком, и они наверняка что-нибудь купят. На втором километре дорога, ведущая к ним, поворачивала от шоссе налево; направо от того же места отходила тропинка, ведущая к юго-западному побережью – туда, где Виолетта, младшая, пасет овец на краю обрыва…
