— Не поняла.
— Не важно. Чем в жизни занимаемся?
У него был вкрадчивый, приятный голос, но говорить не хотелось, она сказала:
— Знаете, я очень устала.
— Ну, тогда помолчим. — И в голосе его прозвучала странная веселость.
В машине было тепло, она согрелась быстро, впереди нее, над ящичком, который все любители шоферы называют «бардачком», приляпаны были две круглые бумажки, какие обычно приклеивают в заграничных отелях на чемоданы: на одной была нарисована японка с черными волосами, уложенными в высокую прическу, она смотрела себе под ноги, в руках держала плоскую вазу с цветами, расположенными так, что узор их составлял какой-то иероглиф, а на другой смеялся белозубый красавец негр, под ним полукругом шла надпись по-английски. Нина сумела разобрать только, что надпись гласила о каком-то международном конгрессе.
Наклейки были красивыми, но зачем они здесь, на машине? «Пижон», — подумала она, хотя в человеке, сидящем за рулем, ничего пижонского не было, наоборот, выглядел простецким малым. Он что-то начал насвистывать, время от времени поглядывая на Нину. Нина подумала: может, зря я так его отшила, все-таки вызвался подвезти.
— Мне на Ломовую, — сказала она.
Он понимающе кивнул головой, мол, знает такую улицу. Показалась заправочная станция, вокруг нее горели яркие фонари. Водитель выскочил из машины, сказал:
— Это мы быстро.
«До чего легкий у него бег», — подумала Нина. Он словно бы едва касался асфальта кроссовками, хотя шаг был мелкий, и в этом было нечто неестественное… «Кто же так бегает? — подумала она. — Кажется, есть такой вид спорта…» Он весело шептался с заправщицей, сидящей за стеклянным окошком, кинул ей деньги и только хотел направиться к машине, как заправщица сняла телефонную трубку, но тут же положила ее.
«А ну-ка, я звякну Вите», — решила Нина и вышла из машины. Водитель, насвистывая все ту же незнакомую Нине мелодию, потянул шланг от колонки. То ли он не видел Нины в этот момент, то ли не обратил внимания, что она вышла.
Окошко было закрыто, Нина постучалась в него, недовольное лицо вылезло из-под узкого прилавка. Женщина жевала, глаза ее спросили: «Что?» — и она открыла окошко.
— Можно мне позвонить? — попросила Нина.
— Отвали! — зло сказала заправщица. — Телефон служебный.
По ее лицу Нина поняла — больше просить нельзя, женщина не сжалится, рявкнет еще раз, у нее работа такая — торчи тут в ночную смену.
Она вернулась в машину, и водитель сел на свое место.
