Пожилая дама сухо рассмеялась.
- В верхушке Артели всегда имели место нестроения и несогласия, уж я-то помню...
Подумав, Палыч решительно помотал головой.
- Нет, в противном случае я бы хоть что-то знал. Нам следует исходить из того, что мы видим, Мария Николаевна: некое очень опасное лицо или группа лиц объявили войну функционерам КГБ.
- А это не могут быть их внутренние интриги? - спросила старуха, задумчиво попыхивая папиросой.
Она имела основания спросить об этом. Весь последний год "Правда" обильно публиковала на первой полосе некрологи по почившим государственным и партийным деятелям. Но тех, кто внезапно покинул этот мир, не удостоившись прощания в главной газете страны, было гораздо больше. Поговаривали, что новый хозяин Кремля попросту расчищает себе поле для планируемых реформ, изводя всякие человеческие сорняки на партийной ниве. Возможностей таких у генерального с его чекистским прошлым было предостаточно.
Но Пал Палыч отрицательно помотал головой.
- Мы проверяли. Да, они убрали кое-кого из наиболее одиозных типов, но не в этом случае. КГБ уже ведёт расследование, нам надо только подключить к нему наших людей. Ну а если всё-таки всплывёт, что происходящее имеет отношение к Игре, мы успеем скорректировать наши действия. Кто из соработников займётся этим?
Мария Николаевна аккуратно загасила окурок в монументальной пепельнице и вновь взялась за вязание.
- Людьми у меня сейчас небогато, - проговорила она, - уж очень много сил отнимают афганская кампания и польская смута. Барышень старших уровней в Обители много, но они недостаточно подготовлены. Привлеку одного чекиста-отставника. В Игру он посвящён частично, но весьма опытен именно в такого рода делах.
- Как его зовут? - поинтересовался Палыч.
- Логинов. Илья Данилович, - ответила старуха.
- Свяжите меня с ним, я его проконсультирую в японских реалиях.
Всё было сказано, но Пал Палыч уходить не спешил. Было видно, что он не решается что-то сказать. Для посланца Совета это было, вообще говоря, удивительно. Почувствовав смятение визави, Мария Николаевна отложила вязание и посмотрела ему в лицо.
- Я догадываюсь, о чём вы хотите попросить, Павлик, - ласково сказала она.
- Романс, - нерешительно проговорил он, - в вашем исполнении.
- Не вы первый, - рассмеялась она.- Вот уж никогда не предполагала, что именно с этой безделицей войду в историю.
Гибким, как у девы, движением она поднялась с кресла и подошла к пианино. Комнату заполнили томительные аккорды из канувшей в лету жизни.
