Оглушающий вопль перекрыл голос трубы. Всадники остановились, их ряды смешались. Трубач растерянно опустил руки. Вопль не утихал, и я наконец разобрала, что это человеческий многократно усиленный голос кричит: "Назад, все назад!" Я вертела головой, пытаясь разобрать, откуда доносится этот призыв. Всадники поворачивали коней.
- Извините, - проговорил за спиной прерывающийся голос, и тут же я получила увесистый толчок в плечо.
- Извините, - поспешно повторил кудрявый парень в потемневшей от пота безрукавке. В объятьях он тащил какую-то громоздкую штуковину на треноге. Приглядевшись, я узнала в ней кинокамеру. Так вот что все это значило! Я была разочарована. А впрочем, где же еще снимать кино, как не в Ландейле...
Парень поставил камеру и со вздохом вытер пот со лба.
- Что за фильм снимают? - поинтересовалась я.
- Хороший фильм, - он погладил корпус камеры, как всадник любимого коня. Называется "Стрела на излете".
- Ка-ак?!
- Ну, это еще рабочее название...
- Приготовиться! - пронесся над улицей гулкий вопль. Парень опять сгреб камеру и побежал вперед. Я - за ним, вниз по улице, где толпились всадники, выравнивая ряды и ожидая сигнала.
- Начали! - взревел голос, и я наконец поняла, откуда он доносится. На крыше дома напротив, за балюстрадой, где цвели в зелени пышные оранжевые ниневии, восседал человек в такой же ярко-оранжевой рубашке. Только эта рубашка да лысина, да еще рука с рупором видны были из-за цветов.
Трубач заиграл, и всадники двинулись вверх торжественным шагом. Из узкой щели между домами выскочила остромордая желто-белая собачонка и побежала рядом с ними, недоуменно потявкивая. Городские собаки давно уже привыкли облаивать машины больше, чем лошадей.
- Уберите собаку! - завопил в рупор человек с крыши. - Уберите собаку, я говорю! Ринкус!
Кудрявый парень оставил кинокамеру и бросился к собачонке. Она, увернулась, проскочила между копытами, не переставая лаять.
- Стойте! - надрывался рупор. - Стойте! Все назад!
Всадники недовольно зашумели. Парень, пробираясь среди них, нес под мышкой собачонку. Собачонка лаяла. Я смотрела на всю эту суматоху и думала с удивлением, что из этой неразберихи, как ни странно, получаются хорошие фильмы. И жаль, что зрители не увидят потом ни помрежа на крыше, ни кудрявого оператора, ни переполоха из-за собачонки...
Всадники двинулись в третий раз. Когда они доехали до меня, из-под арки соседнего дома выскочила девушка в синей юбке с бархатным корсажем и с красиво распущенными волосами. Я ожидала гневного вопля с небес, но его не было, стало быть, это явление соответствовало сценарию, девушка подбежала к крайнему всаднику во втором ряду и с умоляющим видом вцепилась в стремя.
