– Жертва богам, – сказал он. – Может, они окажутся милосердными.
Он вставил холодное дуло пистолета в рот и с последним вздохом и молитвой нажал на курок.
Щелчок был громким, но щелчок не мог убить. Он достал оружие и уставился на него с диким раздражением. Щелчок указал на проблему. Кремень старомодного пистолета износился и уменьшился по сторонам.
– Дрянная работа, Ван, – пробормотал он, отчаянно пытаясь вспомнить, есть ли где-нибудь в его комнатах новый кремень, его руки дрожали. Если нужно было встать и пойти искать еще кремень, момент мог пройти. Он мог бы еще раз попробовать вытащить свою жизнь из ямы.
Он знал, что у него нет нового кремня, поэтому толкнул старый, и попытался установить его так, чтобы он заработал, чувствуя, как пот леденит лоб и затылок. Он выпил достаточно, чтобы стать неловким.
– Чума и вечные муки, ад и проклятие, и…
– Стойте!
Он ошеломленно оглянулся, чтобы увидеть в дверном проеме фигуру, задрапированную в белое, увенчанную белым – и протянувшую руку подобно строгому византийскому ангелу…
Ровный овал лица, продолговатый нос, решительно сжатые губы.
Женщина.
Она рванулась вперед, чтобы завладеть стволом пистолета.
– Вы не должны!
Он крепко сжал рукоятку.
– Мадам, ваше какое дело, черт возьми?
Изящная женщина, одетая по последней моде, включая шляпу в стиле тюрбан с высоким пером. Из какого чумного места она приехала, и что за дело привело ее сюда?
Ее строгий взгляд удерживал его.
– Я нуждаюсь в вас, лорд Вандеймен. Вы сможете убить себя позже.
Он высвободил пистолет из ее рук в перчатках.
– Я могу убить себя в любое время, которое сочту подходящим, и забрать вас с собой!
Она выпрямилась, задрав свой длинный нос.
– Только не с одной заряженной пулей.
– Есть много способов убийства, а пистолет я сохраню для себя.
Он увидел, как женщина побледнела и втянула воздух, но когда она заговорила, голос был твердым.
– Уделите мне несколько минут своего времени, милорд. А потом, даю честное слово, если вы все еще будете желать этого, я оставлю вас наедине с вашими замыслами.
Такое презрение. Осуждение в сине-серых глазах. Если бы пистолет работал, то он, возможно, выстрелил бы в нее, чтобы стереть это выражение с ее лица. Он безотлагательно положил оружие.
Она схватила его и мудро отступила на несколько шагов, прижимая пистолет к своему сливочному платью. Потом посмотрела вниз, на него, вздрогнула и положила оружие на тщательно им подготовленный и очищенный от бумаг стол.
