Сюда на рассвете братья Сигрен и Сиверн привезли Сиэль. Такое имя, легко и серебряно звучавшее, дали они ей по обычаю Странников, ибо прежнее свое имя она забыла, и ничьи усилия не могли возродить его. Это была последняя потеря из тех, что остались за ее спиной на пути к Морю.
Сиэль окрепла за эти дни, привыкла к Странникам, и ни звучные их голоса, ни нездешние лица не пугали и не удивляли ее больше. Братья вначале везли ее в "колыбели" - плаще, растянутом меж коней, потом по очереди сажали к себе на седло. Сиэль, не видевшая в своей жизни ничего, кроме хижины, поселка и окружавшего его леса, была потрясена тем, сколь огромен мир, и эта огромность мягко стирала из ее памяти все страшные воспоминания. И лишь когда вспыхнули под рассветным солнцем серебряные стрелы башен и Сигрен, не в силах сдержать волнения, приподнявшись в стременах, радостно воскликнул: "Сеалл!", память о прошлом болью вошла в сердце Сиэль, чтобы навсегда остаться там. Но имени своего она так и не вспомнила.
Сирин. Рок.
С тех пор, как серебряный всадник растаял в полдневном мареве, изменилось многое. Ушла из Дома Исцеления Странница, поселившись в Башне Вождей - главной из башен, окружавших площадь Совета. У Башни денно и нощно стояла стража, приезжали верховые, вожди уходили на стены и внешние валы и возвращались усталые, запорошенные меловой пылью... И во всей этой круговерти мне лишь дважды удалось ее увидеть, серебряной искрой промелькнула Странница в толпе и исчезла.
Дом Исцеления опустел - кто вернулся на укрепления, кто долечивался дома. Танис чуть ли не каждый день водила лекарок за травами, целые вороха трав лежали в Общем зале, мы разбирали их, связывали в пучки, и сильный горький запах до одурения кружил голову. Каждый день в Дом Исцеления сносили женщины сувои тонкого отбеленного полотна для повязок. Они же мыли полы, перетряхивали постели, протирали запыленные окна. Сиделки и лекарки помогали им, когда было время. Работала и я месте со всеми, но однообразие этой работы приводило меня в уныние. Как будто я ни на что больше не была годна! Где-то вершились важные дела, верховые спешили с вестями, оглашая улицы стуком копыт, из кузен доносился непрерывный тяжелый лязг; возы, груженые камнем, один за другим подъезжали к стенам - Ратанга готовилась к бою, но все это будто текло мимо Дома Исцеления, не задевая его. И оттого мне было плохо. А, может быть, еще и оттого, что отряд Крылатых ушел куда-то, и Вентнор уехал... И однажды вечером мне стало так тяжело, что я не выдержала.
