О Бялике писал и неоднократно говорил М.Горький, называя его еврейским Байроном; дважды писал о нем В.Ходасевич (одна из его статей перепечатана в настоящем сборнике); читал наизусть отрывки из "Сказания о погроме" В. Маяковский. Уже в наше время журнал "Иностранная литература" (№4, 1990) под рубрикой "Из классики XX века" опубликовал подборку старых и новых переводов Бялика с предисловием С. Аверинцева.
Интересно, что много и жадно читавший по-русски Бялик, хоть и занимался переводами — переводил с идиша И. Л. Переца, М. Мойхер-Сфорима, Шолом-Алейхема; с немецкого Шиллера и др., с русского, заглядывая в немецкий перевод, перевел... "Дон-Кихота", но русскую поэзию или прозу не переводил никогда. В 1917 году Д. Фришман просил Бялика от имени ивритского издателя А. Штыбеля в Москве: "Переведите "Евгения Онегина". Вознаграждение получите, какое пожелаете", но Бялик ответил отказом: "Нет, только не это. Это — не для меня". (Уместно будет здесь упомянуть о том, что "Евгения Онегина" блестяще перевел на иврит "ниспровергатель" Бялика А. Шлионский, и его переводу была посвящена статья А. Белова "А.Шлионский — переводчик "Евгения Онегина" в сборнике "Мастерство перевода", 1964, М., Советский писатель, 1965, ее. 304 — 326. А А.Белов уже почти два десятка лет живет в Израиле.)
Читатель почувствует, конечно, в переводах бяликовских стихов влияние русской поэзии. Это и ритмика, и лермонтовские мотивы, и связь с символистами. О влиянии на Бялика русской поэзии много пишут израильские исследователи (проф. X. Бар-Йосеф, д-р Э. Натан), но тема эта неисчерпаема.
И все-таки, мир поэзии Бялика стал далек и чужд нынешнему израильтянину, недостаточно знакомому с еврейским религиозным наследием, из которого поэт черпал образы, мысли, вдохновение. И если прошедшие через бет-ха-мидраш читатели поколения Бялика не переставали восхищаться многозначностью его поэзии, сотканной из множества контекстов, то современные читатели этих контекстов попросту не знают, и стихи Бялика для них утратили свою объемность. Недаром поэта называли "последним певцом уходящей эпохи".
Другая преграда между поэзией Бялика и читателями возникла еще при жизни поэта: подавляющее число его стихов написано на ашкеназском варианте иврита, а возрожденный Израиль заговорил на сефардском наречии, отличающемся главным образом местом ударения в слове. Если четко организованные в ритмическом отношении стихи Бялика прочесть по законам сефардского наречия, они превращаются в неуклюжий, полупрозаический текст. Сам поэт знал о гибельной ловушке, уготованной ему ивритом-ашкеназитом, и начинающим поэтам настоятельно советовал выбирать только так называемый "правильный" иврит. Все это привело к ситуации, когда Бялика учат в школе, но почти не читают дома.
