При виде меча его лицо озаряется радостной улыбкой, словно это давно потерянный друг, а не простой кусок металла. На мгновение у меня перехватывает дыхание — я никогда еще не видела такого взгляда.
— Мой меч все это время был у тебя?
— Теперь это мой меч, — резче, чем того требует ситуация, отвечаю я.
Его радость столь естественна и человечна, что я на миг забываю, кто он на самом деле. Я вонзаю ногти в ладонь, напоминая себе, что не стоит слишком проявлять свои чувства.
— Твой меч? Еще чего захотела! — Единственное, чего мне сейчас хочется, — чтобы его голос перестал звучать по-человечески. — Ты хоть представляешь, как он был предан мне все эти годы?
— Предан? Ты же не из тех, кто дает имена своим машинам и кофейным чашкам? Это всего лишь неодушевленный предмет. Так что оставь.
Ангел тянется к мечу. Я отступаю назад, не желая его отдавать.
— Что ты собираешься делать? Драться за него со мной? — спрашивает ангел.
Кажется, он сейчас рассмеется.
— А тебе он для чего?
Он устало вздыхает:
— Вместо костыля. А ты что подумала?
В воздухе повисает пауза. На самом деле сейчас, когда он свободен и стоит на ногах, ему вовсе не нужен меч, чтобы справиться со мной. Он может просто забрать оружие, и оба мы это знаем.
— Я спасла тебе жизнь.
Он приподнимает брови:
— Сомневаюсь.
— Дважды.
Он наконец опускает руку, тянувшуюся к мечу:
— Я так понял, меч ты мне не отдашь?
Схватив коляску Пейдж, я засовываю меч в карман на спинке кресла. Лучше сделать это сейчас, пока у ангела нет сил со мной спорить. Или он действительно выдохся, или просто позволяет мне нести меч, словно рыцарь — юному оруженосцу. Судя по тому, как он с улыбочкой поглядывает на меч, все- таки второе.
Я разворачиваю коляску и выкатываю ее наружу.
— Вряд ли мне теперь понадобится это кресло, — говорит ангел.
Его голос звучит утомленно; наверное, все-таки не отказался бы прокатиться.
— Это не для тебя. Это для моей сестры.
Мы выходим в темноту. Ангел молчит, и я знаю: он думает, что Пейдж больше никогда не увидит свою коляску.
Да пошел он к черту!
От Кремниевой долины до покрытых лесом холмов примерно полчаса езды и сорок пять минут до Сан-Франциско, если ехать по шоссе. Полагаю, дороги сейчас забиты брошенными машинами и отчаявшимися людьми, так что мы направляемся в ту сторону, где меньше людей и больше укромных мест.
Еще несколько недель назад вдоль подножия холмов жили богачи — в одноэтажных домах на три спальни, ценой пару миллионов долларов, или сказочных усадьбах ценой десятки миллионов. Мы держимся от них подальше — логика подсказывает, что они привлекают нежеланных посетителей, — и выбираем небольшой домик для гостей на задворках одной из усадеб.
