— К какому-то дайханину пришел однажды такой же, как вы, гость. Хозяин уложил его спать на полу, а сам расположился на топчане. Среди ночи гость громко рассмеялся. Хозяин спросил его: «Что случилось? Почему вы смеетесь?» — «Во сне я свалился с высоты и ушибся», — ответил гость. «Люди падают с высоты вниз. А разве вы падаете снизу вверх?» — спросил хозяин. «Вот потому-то я и смеюсь», — ответил гость. Ваш смех, господин полковник, похож на смех того гостя.
Я никогда еще не получал такой пощечины от женщины. Не сразу нашелся даже как ответить. Решил отделаться шуткой:
— Браво, ханум… Я вижу, вы основательно наострили зубы, прежде чем прийти сюда. Я — ваш пленник. Распоряжайтесь мной — я в вашей воле!
Мой шутливый тон не подействовал на Нергиз, она продолжала так же серьезно:
— Не подумайте ничего дурного. Я увидела вас в городе, когда вы ехали в автомобиле. Помните, на повороте, возле резиденции хакима, вы чуть не опрокинули наш фаэтон? Хорошо, что ваш шофер оказался искусным водителем, а то не бывать бы сегодняшней нашей встрече.
Она говорила правду: действительно, сегодня, проезжая мимо дома хакима, мы чуть не опрокинули чей-то фаэтон. Отпираться не к чему!
Нергиз продолжала:
— Вы проявили большую учтивость. Вышли из машины и попросили извинения. Мы поблагодарили вас в душе.
Я постарался отвлечь внимание от своей особы:
— Простите, ханум… Кто вы?
— Это для вас имеет значение?
— Конечно!
— Не думаю.
— Почему?
— Вы это знаете лучше меня.
Я пытливо заглянул в самые зрачки Нергиз. Ее красивые, живые глаза были тревожны; по всему было видно, что в глубине души она затаила обиду. Бог мои, кто же это? С кем же я встретился?
Я попытался осторожно отвести от себя камень, брошенный рукой ханум. Но она опередила меня:
— Не утруждайте себя, стараясь найти ответ. Вы — мужчина. Для мужчин в жизни открыты все двери.
— А для вас? Для вас закрыты?
— Конечно… Для нас на каждой двери множество потайных замков. Честь, совесть, стыд… Как перешагнешь через них?
Я снова деланно улыбнулся:
— А вы, ханум, интересная женщина. Вернее, настоящий философ. Клянусь, в каждом вашем слове заключен большой смысл.
— Не смейтесь, полковник! — От затаенного негодования губы Нергиз задрожали. — Я знаю, с женщинами, да еще с женщинами в чачване, вам нелегко разговаривать серьезно. Но чачван — не вечный наш удел. Мы тоже люди. У нас тоже есть мысли, чувства, желания…
Я налил себе и ей коньяку и пододвинулся поближе к Нергиз, стараясь отвлечь ее от не соответствующих моменту мыслей.
