— Министр… А как долго он проходит в министрах? Если завтра его вдруг выставят из министерства, что ему делать тогда? Ни денег, ни профессии. Разве что опять пойти в контролеры.
— Нет, нет, Кэт, — приняв серьезный вид, возразил я. — Сейчас, когда события сменяются так стремительно, невозможно угадать, кого судьба вознесет, а кого смешает с песком!
Лицо Екатерины еще больше помрачнело. Она долго сидела неподвижно, не говоря ни слова. Потом глубоко вздохнула и тихо, как бы про себя, прошептала:
— Судьба!.. Будь она проклята! Она забросила меня в эту глушь!
Я только теперь понял, что коснулся больного места. У Екатерины были все основания сетовать на свою судьбу. По ее словам, она из приличной петербургской семьи. Отец — профессор университета, мать — детский врач. Вслед за матерью и Екатерина поступила на медицинский факультет. Уже на первом курсе познакомилась с поручиком Воробьевым и спустя немного времени связала с ним свою жизнь. Но вскоре поручик проигрался в карты и, повздорив с начальством, перевелся в Саратов. Затем начались скитания: Оренбург, Ташкент, Мерв[3], Кушка… Наконец, в начале этого года Воробьев вместе с молодой женой и еще одним своим товарищем перебрался через границу в Персию. В Мешхеде заболел тифом и спустя неделю умер. Екатерина осталась одна, без средств, на чужбине. Я познакомился с нею в доме одного белого эмигранта из Асхабада. Вскоре наши встречи участились. Она привыкла ко мне, я к ней…
Екатерина сидела задумчивая, не поднимая головы. Я принялся утешать ее:
— Не грусти, Кэт. Еще месяц, самое большее — два, и ты увидишь Петербург. Дни большевиков сочтены. Со всех сторон началось наступление на Москву. С севера — наши, с запада — немцы, с юга — Деникин, с востока — Колчак… Американцы, японцы… Большевики в огненном кольце. Недаром они бежали из Асхабада. Вот усилишь, скоро падет и Ташкент.
Екатерина поняла меня по-своему:
— Дохов останется министром. Может быть, станет премьером. А я?.. Я буду принимать у себя в будуаре таких галантных визитеров, как ты? Неплохо придумано.
Нашу беседу прервал дежурный офицер, сообщивший, что меня требует к себе генерал. Я понял — дело срочное. Только дежурному я сказал, что иду сюда.
Допил джин, положил руку на плечо Екатерины:
— Ну-ну, Кэт, подними мордашку. Слышишь?
Она подняла лицо, посмотрела на меня не то печально, не то сердито.
— Когда закончу, прийти?
Нежные губки шевельнулись бессильно:
— Как хочешь…
