, своим огненным дуновением сметая последние капли влаги. Все живое поникло, кругом царила вялая, сонливая тишь.
Но сегодня жара немного спала. На закате повеял с северо-запада свежий, влажный ветерок и хоть на время унес с собой дневной зной. Дышать стало легче, все вздохнули свободнее.
В девять часов я обещал быть у Екатерины. Перемена погоды оживила и меня: я быстро умылся, оделся и, заведя машину, покатил по знакомой улице.
Хотя только что стемнело, в Мешхеде уже наступила тишина. Улицы опустели, жизнь города переселилась в душные чайханы и тесные караван-сараи.
Екатерина встретила меня на широкой террасе, сплошь увитой толстыми плетями винограда. Смена погоды, видимо, повлияла и на хозяйку: она была в хорошем настроении, весела и приветлива. Опустившись на диван и указывая мне место рядом с собой, Екатерина с облегчением вздохнула:
— О господи! Если бы ветер не утих, у меня, наверно, голова лопнула бы! Сущий ад! Дай бог, чтобы это больше не повторилось. Смотри, Чарлз… Как сейчас хорошо! В комнаты возвращаться не хочется, Мир словно заново родился.
Легкий ветерок, набегая с улицы, ласкал округлые щеки и пряди волос Екатерины. Она прильнула ко мне, осторожно притронулась к моему подбородку и тихо погладила:
— Чарлз… Сбрей бороду, и ты помолодеешь лет на десять.
— Неужели я так стар?
— Нет, что ты… но все же сбрей. Зачем она?
Я промолчал.
Служанка принесла ка медном подносе несколько бутылок с разноцветными этикетками, поставила их на круглый стол, спросила Екатерину, когда подавать ужин, и снова ушла в комнаты.
Мне хотелось пить. Я взял пузатую бутылку, налил в высокий стакан джина, долил содовой. Подал пенящийся бокал Екатерине и пристально заглянул в ее чистые, голубые глаза:
— За твое здоровье, Кэт! — Я так называл ее, когда мы оставались наедине.
Екатерина мило улыбнулась и отпила глоток. Поставила стакан на стол и положила свою нежную руку на мою:
— Знаешь что?.. Сегодня опять приходил Дохов.
— Да что ты?
— Да… И в полном параде: костюм с иголочки, крахмальный воротничок, лаковые туфли… Настоящий джентльмен.
— Ха-ха-ха! — Я откровенно расхохотался. — Не похож на кондуктора?
— Ничуть! Я даже не сразу узнала его. Невольно оглядела с ног до головы. Его прямо в краску бросило. Но я тут же исправила свою оплошность: взяла обе его руки в свои, прижалась к нему. Он остался доволен.
Дохов — министр иностранных дел Закаспийского правительства. Впервые я познакомился с ним в начале этого, восемнадцатого года в Асхабаде
