— Здравствуйте, — произнес Дорофеев, пожал руку Гулямову и Коробову.
— Бери стул, присаживайся, мы недолго, — предложил хозяин кабинета. — Проект резолюции подработаем к активу. Ты готовишься выступать?.. Хотя, впрочем…
— Что «впрочем»? — насторожился Дорофеев.
— Потерпи! — Обращаясь уже к Коробову, Гулямов предложил: — Может, потом дочитаем? Вечером?
Коробов поднялся:
— Можно и вечером, — положил в папку свой экземпляр проекта, собрался идти.
— Задержись, Виталий Иванович, — попросил Гулямов, и, когда Коробов сел, он вздохнул так же, как раз или два во время разговора по телефону.
По этому вздоху, сопровождающемуся недолгим, но пристальным взглядом секретаря горкома, Дорофеев понял, что предстоит трудный, а может статься, и неприятный разговор.
И будто в подтверждение догадки Гулямов поднялся, прошел за рабочий стол. В эти секунды Сергей Петрович перебрал в памяти все возможные причины вызова в горком и не нашел ни одной: завод, как он уже доложил по телефону, шел с опережением суточных графиков, никаких чепе за праздники не случилось, ближайшие колхозы, как и договорились в обкоме, вывозят в эти дни удобрения с завода своим транспортом… Что же еще?
— Я слушаю.
— Ты знаешь, что такое суюнчи? — хозяин кабинета явно оттягивал разговор, ради которого вызвал директора завода.
— Суюнчи?.. Нет, не знаю.
— У нас, узбеков, есть старый добрый обычай — одаривать того, кто первым сообщил хорошую весть. Это и есть суюнчи. Так вот, с тебя суюнчи, подарок, Сергей Петрович!
— Что же за весть ты мне хочешь сообщить, Мурад Гулямович?
Коробов улыбнулся, показал два пальца:
— Две вести! Два подарка с тебя, Дорофеев.
— Раз такой обычай, я готов. — У Дорофеева при виде улыбающегося Коробова полегчало на душе.
— Первая весть, — Мурад Гулямович сегодня говорил с Ташкентом. Сообщили, что среди большой группы химиков, награжденных орденами и медалями, есть и Сергей Петрович Дорофеев, уважаемый директор нашего завода. Указ будет опубликован в республиканских и областных газетах в ближайшие дни… Орден «Знак Почета», — добавил Коробов. — Поздравляю, Сергей Петрович!
«Чего же я молчу?.. Надо что-то сказать сейчас! Ведь полагается же что-то произносить в таких случаях…» — Дорофеев как-то обмяк, убрал руки со стола и положил на колени, привалился грудью на стол. Не поднимая головы, произнес:
— Спасибо…
— Дай-ка твою руку пожать. Пока не в торжественной обстановке, не на сцене, — предложил Гулямов и вышел из-за стола.
