— С ног валюсь, — сказала Лариса, когда он встретил ее у заводской проходной. Неля понятливо ушла вперед и присоединилась к группе девчат. — Какое тут кино!
— Я провожу?
— А вы не устали разве?
— Я же камни не таскал?! Сидел себе, покуривал да поплевывал… Можно?
— Ну что ж, проводите немного.
Солнце садилось за горы, красное, как утром. Ветер дул им в лицо. Волосы у Ларисы полыхали багряно-золотым пламенем. От длинных ресниц падала тень на щеку и маленький нос. Высокие каблучки ее сапожек звонко цокали по асфальту.
Иван шел, сдерживая дыхание, стараясь не шагать привычно широко.
— Лариска! — послышался голос Нели. — Скорее, я место тебе держу!
Иван не садился в автобус до его отправления, курил.
— Привет, Одинцов! — окликнул Ивана шофер.
Иван узнал шофера, который вез его «оттуда».
— Здорово! — поприветствовал он его.
Автобус довез их до ресторана, в котором Одинцов с Дурновым отметили выход на волю. У него и сейчас осталось еще немного из тех денег. Одинцов даже залез во внутренний карман пиджака, пощупал: «Здесь, куда им деться! Вместе с остатком зарплаты лежат… В самый раз выругаться как следует, коли так все оборачивается. Но и выругаться-то нельзя. Вот дела, мать честная, курица лесная!..»
— Пойдемте! — позвала Лариса и дотронулась до его локтя. Автобус сделал круг на перекрестке улиц и умчался: — Теперь две остановки на городском проехать.
— Пройдемся пешком, — предложил он.
— Домой надо…
— Мама заругает, да? Что не вовремя явилась…
Лариса не ответила. Сказала бы, что дома сынишка у нее маленький, да к чему?.. Может, и встретились-то «здравствуй и прощай»…
Но Иван вдруг сам вспомнил, что тогда, в магазине, она упомянула о сыне, что лучше бы ему что-то там купила.
— У вас ребенок, да? В магазине говорили…
— Да…
Одинцову впервые в жизни захотелось быть не только добрым; появилась вдруг потребность хоть в малой мере искупить свою вину перед этой женщиной.
— Зайдемте на минутку в гастроном? — попросил он.
— Зачем?
— Папиросы кончились, — соврал Иван.
Он оставил ее в стороне от очереди в кондитерский отдел.
Под стеклом лежали в бумажных кружевах шоколадные фигурки, мерзли в холодильнике торты, вазы, как диковинные ежи, щетинились уголками пестрых оберток конфет.
— Подсчитайте! — попросил Иван продавщицу.
Он умышленно отделил от заработанных те, «темные» деньги, сунул обратно в карман, заплатил своими, из зарплаты.
— Чего это вы набрали?! — воскликнула Лариса.
— Надо! У меня, может, праздник сегодня.
