Гумбольдт опечаленно вздохнул, его злило, что истоки Амазонки откроет кто-то другой. Чтобы отвлечь себя от этих грустных мыслей, он принялся изучать наскальные рисунки с изображением Солнца, Луны и свернувшихся в причудливые клубки змей. Рисунки находились почти на стометровой высоте над рекой.
Раньше уровень воды был значительно выше, сказал солдат.
Но все же не настолько, возразил Гумбольдт. Очевидно, скалы были ниже. И пояснил, что у него есть учитель в Германии, вряд ли он отважится сообщить ему такое.
Или были летающие люди, сказал солдат.
Гумбольдт улыбнулся.
Многие живые существа летают, сказал солдат, и никому это не кажется странным. А вот чтобы гора выросла, такого еще никто не видел.
Люди не летают, сказал Гумбольдт. Даже если я увижу такое, все равно не поверю.
И это называется наука?
Да, сказал Гумбольдт, именно это и называется наукой.
Когда лодку подправили и лихорадка Бонплана пошла на убыль, они пустились в обратный путь. На прощание солдат попросил Гумбольдта замолвить за него словечко в столице, чтобы его перевели куда-нибудь в другое место. Это ведь невозможно выдержать. Совсем недавно он обнаружил в тарелке паука, солдат приложил одну ладонь к другой, вот такого здоровенного! Двенадцать лет, нельзя такого требовать от человека. В надежде на лучшее он подарил Гумбольдту двух попугаев и еще долго махал ему вслед.
Марио был прав: вниз по течению они поплыли гораздо быстрее, и москиты на середине реки были не столь агрессивными. Через короткое время они достигли иезуитской миссии, где их удивленно приветствовал отец Цеа.
Он не ожидал, как он выразился, увидеть их так скоро. Удивительное упорство! Как им удалось справиться с каннибалами?
Гумбольдт сказал, что он не встретил никаких каннибалов.
Отец Цеа удивился. Практически все племена там — людоеды.
Он не может этого подтвердить, сказал Гумбольдт и наморщил лоб.
Жители его миссии никак не могут найти себе покоя после их отъезда, сказал отец Цеа. Их очень взволновало, что кто-то вытащил из могил их предков. Может, будет лучше, если они немедля пересядут в свою прежнюю лодку и уплывут отсюда?
Гумбольдт попробовал возразить, сославшись на надвигающуюся непогоду.
Ждать нельзя, сказал отец Цеа. Положение очень серьезное, и он ничего не может им гарантировать.
Гумбольдт на мгновение задумался.
Начальству, сказал он наконец, следует подчиняться.
После полудня сгустились облака. Где-то вдали по равнине прокатился гром, и неожиданно на них обрушилась гроза невиданной силы, никто из них ничего подобного раньше не видел. Гумбольдт приказал спустить паруса, а ящики, трупы и клетки с обезьянами сгрузить на острове под скалой.
